Убить Батыя!

Он ответил не сразу, явно не настроенный разговаривать, но я настаивала. Все же вокруг то и дело происходило такое, чего объяснить невозможно, мы действительно сталкивались со сверхъестественным…

– Настя. – Голос Вятича почему-то стал глух. – У тебя такая мешанина в голове… как, собственно, и у всех остальных.

Вятич пошевелил сучья в костре, вздохнул:

– Это очень долгий разговор. Кроме того, я не очень хочу давить на тебя, ты ведь христианка. Видел, как крестишься, встретившись с чем-то непонятным. Если я начну тебе что-то рассказывать, получится, что перетягиваю к себе.

– В языческую веру?

Ответом был какой-то чуть неровный смех:

– Вот оно, первейшее заблуждение.

– Или как это называется, Родноверие?

Вятич чуть покусал губу, потом, видно, мысленно махнул рукой и снова усмехнулся:

– Ты знаешь разницу между верой и религией?

– Ну…

– Без ну, Настя. Это не одно и то же. Вера – это когда человек во что-то верит, чаще всего в сверхъестественное.

– Ну…

– А религия переводится как «воссоединение с какими-то силами». Так вот, для язычника вера не существует, а религия, пожалуй, да.

Я замотала головой:

– Разве не наоборот? У вас столько сверхъестественного, а религией и не пахнет.

– Запомни первое и незыблемое правило: для язычника ничего сверхъестественного вообще не существует, есть только Мать Природа. Отсюда все различия с любыми религиями.

Я, кажется, запуталась окончательно.

– Подожди, ты же сказал, что у вас нет веры, но есть религия.

– Только не в том смысле, в каком понимают священники, неважно, христианские или какие другие. Религия в ее исконном смысле – соединение с силами Природы. Природы, Настя, и только с ней. А вера? Почему я должен верить в завтрашний восход солнца-Ярилы, если я знаю, что по законам Природы оно взойдет. А если этого не случится, то наступит гибель мира, в котором я живу.

Я сидела ошарашенная.

– Атеизм какой-то…

– Атеизм? Возможно, только не воинствующий. С тебя хватит или еще объяснить?

– Конечно, еще!

– У основных религий есть Бог-Создатель, как его ни назови. Он Творец, а Природа – его творение, тварь, годная только на потребу.

Мне стало не по себе, показалось, или деревья вокруг поляны зашумели грозно? Нет, просто ветерок пролетел. Но почему так вовремя? Вятич не торопился, он явно давал мне осознать услышанное и вникнуть в смысл, пусть пока и не глубинный, но уже не слов, а того, что за ними стояло. Глаза внимательные, почти напряженные, словно готов в любой миг прекратить это внушение. Но я не сопротивлялась, то, что он говорил, было слишком верно, чтобы с ним спорить.

– В других религиях Творец первичен, а природа вторична. У язычников наоборот – первична Природа, а все боги вторичны. Поэтому нам не нужны никакие чудеса, их достаточно вокруг, только оглянись. Вся Природа – одно неразгаданное чудо, и человеку никогда его не разгадать. А то, что называете чудом вы, непосвященные – это просто ма-а-аленькое использование Ее возможностей, и для Нее ничего невозможного нет.

– Но как же то, что вот ты показываешь?

– Настя, повторяю: я лишь использую ничтожную толику возможностей Матери-Природы. Это дано не всем, только посвященным, тем, кто знает, как просить, как получить и, главное, зачем. Я могу повернуть течение реки вспять. Но зачем? Могу поджечь лес без огня. Зачем?

– Но ты ведь можешь сделать это против Батыя?!

– Могу. Только зачем? Чтобы Русь снова впала в сонную одурь? Когда было нужно, Ворон сделал, спалив татар и спасая козлян. Но татары такие же создания Природы, как русские, как кабанчик, за которым ты лезла в болото, как вот эти деревья, как речка, лес, горы… И если что-то чем-то уничтожается, значит, пришел срок…

– Вот и ты твердишь о каре господней, как священники.

– Ни о какой каре господней я не твержу! – кажется, Вятич даже разозлился. – Потому что для меня твой господь так же вторичен, как я сам. Понимаешь, почему волхвы не боятся умирать? Они точно знают, что через некоторое время прорастут такой же травой, деревом, станут землей, а потом колосом…

– Круговорот жизни в Природе?

– Зря ерничаешь, попробуй доказать, что это не так.

– Так, конечно, но человеком – оно как-то лучше. У человека есть память, есть соображалка…

– Не скажи, не у всех, – рассмеялся мой собеседник, – а у некоторых так лучше бы и не было. Ладно, давай спать, потом еще поговорим.

Сначала я хотела возразить, но потом подумала, что слишком много информации за один раз тоже плохо. Все внутри бунтовало против такого подхода. Куда приятней сознавать, что под защитой Высшей Силы, как ее ни назови… Не удержалась:

– А как же Высшие Силы?

– А что Высшие Силы? Их никто не отрицает, только не они создали Природу, а она их, пойми.

– И поверь?

– Нет, еще раз повторяю: язычество – это не вера, это убеждение и соединение с силами Природы. Все, пока подумай об этом, потом поговорим.

Я вздохнула и принялась устраиваться на ночь. Уже улеглась, но сказанное Вятичем не выходило из головы.

– А как же человек?

– Что человек?

Сотник не удивился, он понял, что я размышляю, и был готов к продолжению разговора.

– Человек чье создание – Божье или Природы?