Убить Бин Ладена книга вторая. Яд для президента

Конечно, не об этом, – уверил его Роман. – И именно поэтому вы сегодня можете в полной мере гордиться тем, что сделали это не ради себя, не ради собственной славы или тщеславия, а для людей, для родного города. Возможно, мои слова вам покажутся высокопарными, но, боясь показаться дидактичными, мы порой избегаем озвучивать то, что говорить необходимо. Я бы выпил за это еще пиалу чая, – попытался он свести к шутке свою тираду.

* * *

Вечерело, но профессор никуда, похоже, не торопился, пояснил, что заночевать решил в Клинске, в доме у своего двоюродного брата. Рашид предложил поужинать, но оба решительно запротестовали – сыты, мол, утренним пловом. Не слушая возражений, хозяин кафе все ж принес брынзу с зеленью, долму – маленькие голубцы из виноградных листьев, политые собственноручно изготовленным мацони.

Видимо, по ассоциации с утренним событием, разговор как-то сам собой зашел о религии – вернее, об истории религий, схожести и разногласиях христианства, иудаизма, мусульманства. Профессор был просто поражен глубиной знаний своего собеседника, о котором по сути ничего не знал.

– Вы меня покорнейше простите, Роман Ильич, но я в суматохе нашего сегодняшнего знакомства даже не поинтересовался, кто вы по специальности, какая у вас ученая степень. Вы, видимо, теолог? Во всяком случае, я редко встречал в своей жизни человека, который настолько глубоко знает историю ислама и так тонко в ней разбирается. Вы рассуждаете так, словно провели в своей жизни сотни лекций или проповедей.

Роман спохватился, он был крайне недоволен собой: надо же так расслабиться. Такого с ним еще не бывало. А профессор-то каков! Как чутко подметил – проповеди. Впрочем, на лице разведчика мысли его не отразились, и он поспешил разуверить своего собеседника: «Никакой ученой степени у меня нет. В молодости работал военным переводчиком, много раз бывал на Ближнем Востоке, в арабских странах, имел возможность, вот как сейчас с вами, общаться с некоторыми весьма просвещенными людьми, которых беспокоит неподдельно, что исламская религия искажается религиозными фанатиками, экстремистами, а часто – просто теми, кто неуемно стремится к наживе, пытающимися захватить власть. Много читал на эту тему, кое-какими мыслями с вами и поделился».

–

Не скромничайте, Роман Ильич, ваших знаний с лихвой хватает, чтобы получить ученую степень доктора теологии, – возразил профессор. – А кстати, как вы отнесетесь, если я вам предложу провести несколько практических семинаров по исламу в своем вузе?

–

Как-то это весьма неожиданно, – попытался придать своему голосу интонации растерянности Роман. – Надо подумать.

–

Ну, думать никогда не вредно. Главное, чтобы результаты раздумий были благотворны и плодотворны. Как любил говаривать один мой давний знакомый: «Прежде чем думать, надо хорошенько подумать». Буду рад, если надумаете. Впрочем, вне зависимости от вашего решения, мне было приятно продолжить наше общения. И шахматные партии тоже. Сегодня я был явно не на высоте, – и с этими словами Добриков протянул Лучин- скому свою визитную карточку, где кроме ученых званий значилась и его должность ректора одного из известных московских вузов.

* * *

Усама Бин Ладен приснился ему и в эту ночь. Привычно извлекая из портсигара сигареты, Роман стряхнул с себя наваждение сна и стал припоминать вчерашний день, знакомство с профессором, разговор с ним. Лу- чинский был раздосадован, недоволен собой. Впрочем, сказать «недоволен» значило не сказать ничего. Всякий раз, когда Роман анализировал собственные промахи, он рисовал себе образ некого несимпатичного субъекта, которому без прикрас и не стесняясь в выражениях, высказывал все, что думал. Вот и теперь оппоненту приходилось «выслушивать» далеко не лестные высказывания.

– Как ты мог так расслабиться?! – ругал Роман невидимого собеседника. – Решил, видите ли, блеснуть своей эрудицией. Что-то я раньше не замечал в тебе привычки хвастаться. А тут на тебе, распушил павлиний хвост, посмотрите, люди добрые, как он у меня всеми красками сияет. И вы, господин профессор, обратите внимание, какой перед вами выдающийся и исключительно тонкий знаток ислама, да и вообще как вам, уважаемый московский ученый, повезло, что вы сегодня встретились с таким неординарным, глубоко мыслящим человеком, да еще и к тому же искусным знатоком, чуть ли не гроссмейстером, шахматных комбинаций.