Убить демиурга!

– Нет, сорняки выпалываю, – по-прежнему невозмутимо ответствовал Садовник и собрался уходить, но потом все-таки сказал, возможно сам не понимая почему: – Ты гадаешь, почему не испытываешь страха? Почему все почти безразлично? Я уколол тебя шипом гжеза. Он вызывает равнодушие, подавляя яркость переживаний. Так будет меньше хлопот.

– Понятно, – согласилась Вероника, представляя, что могла бы учинить в состоянии аффекта.

Садовник уехал на неоседланной лошади охотиться, а Ника тупо сидела и какое-то время смотрела на зверинец. Кошачьи хищники по-прежнему мерили шагами клетки, дракон и странная змея с лапами спали. И вдруг последняя открыла пронзительные ярко-синие глаза. Они были даже синее глаз Льда и, пожалуй, ничуть не тупее.

Глаза двуногой и шестилапой пленниц Садовника встретились. Протянулась ниточка мыслесвязи.

Возможно, она и образоваться-то смогла лишь потому, что сознание Ники, находящейся под действием наркотика, не оказывало должного сопротивления. А потом стало ясно: противиться нет резона. Шестилап ни в коей мере не желал Веронике зла. Интеллект этого создания не походил на человеческий, мыслило оно скорее образами, но прочувствовать то, что Видящая такая же невольница, пусть и не сидит за решеткой в клетке, смогло.

– Выпусти, – передав ощущение простора и жаркого ветра, попросил зверь – обитатель далеких полупустынных степей, их король и повелитель. – Выпусти нас всех!

– Выпустить? – Проблеск легкого интереса мелькнул на поверхности сознания Вероники. Каким-то образом взаимодействие возвратило ей часть прежнего восприятия мира. – Вы же хищники! Я и успею-то лишь одну клетку открыть, как на меня кто-нибудь кинется. Не убьешь ты, загрызет кошка или дракон.

– Выпусти меня первую, – предложил образ действий лапчатый змей женского пола, наполнив просьбу обещанием договора с другими узниками.

«Почему бы и нет? – апатично подумала девушка. – В конце концов, меня все равно собираются убить, так хоть зверушек попробую спасти».

Ника встала с плаща и, осторожно выбирая место, куда поставить ноги, чтобы не сильно уколоться о сухие травинки или не наступить на кого-нибудь живущего-ползущего в траве, двинулась к узилищу шестилапа. Железные засовы не были снабжены замками, только на клетке дракона наличествовал огромный навесной образец подобного рода запоров. То ли дракону Садовник не доверял особо, то ли других клеток с обычным набором примитивных механизмов в его распоряжении не имелось.

Скорее все-таки первое, уж очень предусмотрительным и просчитывающим каждый шаг показался девушке странный тип с почти смешным, если бы не расшифровка его значения, прозванием.

Засовы клетки шестилапа оказались хорошо смазанными и приспособленными в пазах так хитро, что открыть их изнутри даже хомо сапиенс, обладателю нормальных пятипалых конечностей, было бы затруднительно. Что уж говорить о змее с лапами, чьи когтистые конечности для мелких манипуляций не годились в принципе!

Стоило налечь как следует и потянуть, как запор открылся, Ника потянула на себя второй, и дверь-решетка открылась. Шестилапая пленница с быстротой, каковую странно было ожидать от столь внешне неповоротливого создания, метнулась наружу. Однако на освободительницу, как и обещала, не набросилась. Сразу же направилась к соседней клетке с драконом и разбудила, а может, велела ему перестать имитировать сон коротким хриплым всхрюкиваньем, так похожим на звуки, издаваемые свиньями, что Ника невольно улыбнулась.

Красный дракон приоткрыл один глаз и лениво повернул массивную голову. Его желтый с эллипсом зрачка глаз уставился в голубой глаз шестилапа. Потом представитель мифических для Террона созданий встал и смиренно отошел в дальний угол клетки, подальше от здоровенной двери, состоящей сплошь из массивных рельсов-засовов. Замок довершал композицию, как вишенка на торте.

Ника расценила действия пленника как знак успешного завершения переговоров о собственной неприкосновенности и приступила к процедуре взлома. При этом освободительница машинально обкусывала сломанные о засовы ногти, сплевывая в сторону, и бормотала под нос задумчиво, скорее чтобы развлечься, нежели надеясь прийти к верному выводу:

– Не понимаю, если он дракон, почему сам не спалил к чертям клетку. Ладно, может, температура пламени для плавления прутьев недостаточна, так ведь пол деревянный, можно и снизу все раздолбить и выйти…

Дракон, вроде бы совершенно индифферентно созерцавший потуги девушки, неожиданно вытянул хвост-стрелку наружу и ткнул ею, как указкой, в знак, выгравированный на замке, потом хвост-стрелка опустился ниже и ткнул в точно такой же значок, выжженный на боку самокатной клетки рядом со знаком движения. Ника пригляделась и только тут сообразила: значок напоминает перечеркнутый язычок пламени.

– То есть клетка заколдована против огня! Понятно, извините! – Девушка ойкнула от осознания еще одного факта: дракон был не менее, а то и более разумен, чем занятый переговорами с возмущенно шипящими и мяукающими кошачьими шестилап.