Убить до заката

Я распахнула дверь в гостиную. Будь жива.

Женщина, должно быть, собиралась дернуть за шнурок звонка и упала. Моей первой безумной мыслью было, что она, возможно, увидела мышь и потеряла сознание, но коврик был сбит, как будто она споткнулась.

– Мисс Тримбл?

Тревога и недосып, видимо, сыграли со мной злую шутку. Она дышала. Я убедилась, что она дышит. Ее полные ужаса глаза бегали. Губы шевелились. Я подошла поближе, чтобы услышать.

– Горько, – произнесла она.

– Все будет хорошо.

Я взяла с дивана покрывало и накрыла ее, повернув слегка набок и лицом в сторону. Все кости, кажется, целы. Мисс Тримбл была очень холодной.

Я взяла ее за руку, нащупала пульс. Под ногтями у нее была шерсть от ковра. Наверное, она в отчаянии цеплялась за него.

– Вы что-нибудь чувствуете? – Она испуганно заморгала. – Где-нибудь болит? – спросила я.

Она пристально смотрела на меня, с еще большим страхом. Я сообразила, что она не может ни шевельнуть головой, ни кивнуть, ни сказать «нет». С резким хрипом она медленно, с трудом выдохнула, словно это было последним ее содроганием. С нечеловеческим усилием она поймала мой взгляд и легонько вздохнула, ее глаза жили тревогой за пронзительный, скрипучий звук, исторгнувшийся из самых недр ее существа. Она выдохнула единственное слово: «Диванчик», ее слабый голос был едва различим, однако полон отчаяния.

Несчастная женщина сошла с ума, при чем тут диванчик.

– Я сейчас позвоню врачу. Все будет хорошо. Не волнуйтесь.

Страх в ее глазах не дал мне двинуться с места. Опустившись рядом с ней на колени, я держала мисс Тримбл за руку, поддерживала ее голову. Она успокоилась и совсем затихла. В ее взгляде отразилось нечто большее, чем страх, – потеря, любовь, ужас, а затем ее не стало. Я закрыла ей глаза.

Я медленно вернулась в коридор и сняла телефонную трубку.

– Пожалуйста, соедините меня с доктором, немедленно. Это срочно.

– Кто говорит? – спросила телефонистка, скорее из любопытства, нежели из деловитости.

– Меня зовут миссис Шеклтон, я звоню из дома викария. Соедините меня побыстрее, пожалуйста.

Женщина, лежавшая на коврике у камина, больше никогда не возглавит заседание Общества дружбы девушек.

Для такого корпулентного мужчины двигался доктор легко. Он был уже далеко не молод, но храбро опустился на колени, чтобы осмотреть мисс Тримбл. Видя, что ему будет сложнее подняться, чем опуститься, я поставила рядом стул с плетеной из пальмового волокна спинкой. Опершись на него, врач поднялся, а затем расспросил меня о том, как я обнаружила мисс Тримбл, печально кивая, пока я излагала ему подробности.

– Мадам, я вам признателен. Бедная леди страдала астмой, и у нее было больное сердце.

– Вы это считаете причиной смерти?

Он нахмурился, манера его переменилась, когда в моем голосе он услышал вызов.

Я покинула дом викария, ощущая слабость, казалось, что все кости в моем теле размякли. Не оттого ли умерла мисс Тримбл, что знала нечто, и не было ли это «нечто» ее сообщением о том, что она видела у каменоломни Мэри Джейн? Но она уже сделала заявление об этом. Врач явно не хотел никаких осложнений. Инфаркт всегда является удовлетворительной причиной смерти. Но безумие в ее глазах, когда она бросила на меня первый взгляд, чувство, что она пыталась что-то мне сказать, очень на меня подействовали. Возможно, у меня разыгрались нервы, или мой нюх на преступления подвел меня, заставляя верить, что мисс Тримбл убили.

До церковного двора было совсем недалеко. Какая-то предприимчивая душа окружила ствол старого дуба деревянной скамьей. Меня затрясло, когда я села. Дрожащими руками я достала из сумки фляжку с бренди.

Я была на ногах с половины пятого утра. Мое посещение карьера, полицейского участка и Эпплвик-холла не приблизило меня к ответу на вопрос о судьбе Этана Армстронга, живого или мертвого. Мне требовалось подумать, прежде чем снова встречаться с Мэри Джейн. От усилия осмыслить исчезновение Этана у меня заболела голова. Немногая собранная мною информация оказалась под угрозой выветривания из головы в результате этой внезапной смерти, которую врач, похоже, непреклонно решил считать естественной.

Если бы я знала побольше о причастных к этому делу людях – о моей собственной родне, к примеру, – тогда я лучше понимала бы, что происходит. Гарриет рассказала мне о своем страхе, что ее отец лежит на дне пруда в каменоломне. Она сделала это, потому что легче довериться незнакомому человеку, или на то была более мрачная причина? Возможно, в глубине души Гарриет таилось недоверие к собственной матери, как и страх за отца. Это объяснило бы, почему дети потихоньку ушли из дома в субботу с едой для Этана, пока Мэри Джейн отсутствовала, почему они заарканили фермерского пса для выполнения служебных обязанностей. Это объяснило бы, почему мисс Тримбл видела фигуру в клетчатой накидке рядом с каменоломней в тот день.