Убить до заката

Мы перешли к конкурирующему культовому зданию на другой стороне улицы и обогнули часовню, за которой рядами шли аккуратные могилы. Двое детей, родившихся после Гарриет, умерли один за другим в течение месяца, в возрасте трех и двух лет; один был назван в честь отца, а другая – в мою честь.

– Они подхватили коклюш, – просто пояснил он. – Мэри Джейн была вне себя от горя.

Он ушел, оставив меня там. Иногда кажется, что мир – всего лишь громадный шар потерь, который быстро вращается, стремясь скинуть всех нас с себя.

Я медленно побрела назад, к коттеджу. Мне пришло в голову, что есть многое, о чем Мэри Джейн не хочет говорить.

Глава 11

Когда я повернула за угол в нескольких ярдах от коттеджа, навстречу мне тащились по дорожке дети.

– Вы куда-то собрались?

– Я не хочу снова идти, – мрачно ответил Остин.

Гарриет вздохнула:

– Мы должны извиниться за то, что взяли Билли и заставили его искать папу.

– Билли?

– Овчарку.

– Вы большую территорию охватили?

Гарриет покачала головой:

– Билли не хотел этим заниматься. Он сбежал.

– Не пошел на пустошь, – вставил Остин.

– На пустошь?

– Мы бы пошли на поиски туда, – тихо проговорила девочка. – Мы иногда туда ходим.

На лице Остина отразилась надежда. Он начал переминаться с ноги на ногу. Я ждала, что он собирается сказать.

– Мы можем поехать туда на вашем автомобиле.

– В другой раз. Мне нужно поговорить с вашей мамой.

– А куда ездят автомобили? – спросил он.

– Автомобили ездят куда хотят.

Гарриет потянула брата за рукав:

– Идем!

– Ты здорово придумала, Гарриет, дать Билли понюхать кепку твоего отца и поискать его.

Она не ответила. Дети медленно двинулись дальше, словно весь дневной запас энергии израсходовали этим утром, когда пытались превратить овчарку в ищейку.

Я постучалась и открыла дверь коттеджа. Комната сияла – аккуратная, прибранная и безупречно чистая. Пока я, бросив все, поспешила на помощь Мэри Джейн, она играла роль хорошей хозяйки.

Как будто прочитав мои мысли, сестра сказала:

– Если Этан вернется, я хочу, чтобы он увидел, всё так, как должно быть. Я не хочу, чтобы он подумал, будто может меня расстроить. Я не расклеюсь из-за того, что он забрал себе в голову исчезнуть. – Она показала на стул у огня. – Садись-ка лучше и расскажи мне, как твои дела.

Я плюхнулась на стул.

– Опять ты извозила свою обувь. – Мэри Джейн села на пол и расшнуровала мои туфли. – Не подобает тебе ходить у нас в таком виде, будто ты совершила переход по Хоксвортской пустоши. Я их начищу.

Я чувствовала себя слишком усталой, чтобы спорить, и не знала, с чего начать. Начать следовало с сообщения о мисс Тримбл, но я еще и сама толком не осмыслила данное происшествие.

– Ты выходила сегодня днем? – спросила я.

– Нет. А что?

– Мне просто интересно.

– Я знаю тебя одиннадцать часов, и ты ни о чем не спрашиваешь ради интереса. Что случилось?

Она расстелила на столе газету, поставила на нее мои туфли, а потом принесла с лестницы подставку для чистки обуви.

– Я в этом разберусь, – проговорила я, думая о мисс Тримбл. – Но я узнала, что прошлая неделя у Этана выдалась нелегкой. В прошлую субботу арестовали несколько бастовавших шахтеров.

Мэри Джейн счистила грязь с моих туфель.

– Да, я знаю.

– В воскресенье Боб сказал ему, что продает ферму полковнику Леджеру.

Она замерла со щеткой в руке.

– Да ты что? Я об этом не знала. Почему же Этан ничего мне не сказал?

Она макнула щетку в крем для обуви и стала намазывать его на туфлю.

– А вы разговаривали? Я знаю, что у вас была размолвка.

– Кто это говорит такое? Мы прекрасно ладили, на свой лад.

– В субботу он собрал пожертвования, в воскресенье узнал о ферме, а в понедельник проиграл голосование по забастовке.

– И я этому рада. Как прикажете жить людям, если им не будут платить зарплату? – Скорость намазывания обувного крема сделалась бешеной.

– Он выяснил, кто его предавал, рассказывая бригадиру, как прошло голосование.

– Ну а что в этом такого тайного? Болтуны всегда есть. Не понимаю, какое отношение любое из этих событий может иметь к тому, что его нашли… как сказала Гарриет, или к его исчезновению.

– Все это складывается в портрет, Мэри Джейн. В портрет человека в состоянии кризиса. Он ничем из этого не делился с тобой?

– Нет. – Ритмичными движениями она принялась наносить крем на вторую туфлю, неотрывно глядя на кожу. – Ты считаешь, я что-то скрываю.

– Или так, или я что-то упускаю. А это разница.

– Что ж, продолжай. О чем ты хочешь меня спросить?

– Между вами ничего не произошло? Просто это обязательно выйдет наружу, если такое было. Этан разговаривал с миссис Конрой, нашел у нее сочувствие.

– Да ни в жизни! – Мэри Джейн взяла щетку для наведения глянца и начала яростно надраивать носки моих туфель, для верности поплевывая на них. – Она ему не нравилась. Это я всегда любила Джорджину.

Она закончила наведение глянца на туфли и вернула их мне: наклонившись, поставила передо мной на коврик. Я увидела макушку Мэри Джейн – каштановые волосы без единого седого волоска. Сестра села на стул напротив меня.