Убить фюрера

Испуская клубы газолинового выхлопа, автомобили начали сдавать назад. Стараясь ничего не упустить, Вадим лихорадочно закрутил головой. То фиксируя боковым зрением зеленый плюмаж эрцгерцога, то резко повернувшись, он метался взглядом по толпе в поисках террориста. Вот-вот машина с Фердинандом приблизится к нему… Но фаэтон вдруг затормозил в полутора метрах от бордюра, и Вадим, увидав, что шофер начинает выворачивать руль, догадался, что ближе он уже не подъедет. Тогда он попытался протиснуться к маячившим над складками автомобильного тента перьям кивера и дамской шляпы, но мешали несколько человек. Вадим привстал на цыпочки: рядом с правой передней дверцей, прямо напротив водителя стоял какой-то субъект в мятом пиджаке, совсем непохожий на того, что недавно входил в магазин. Собираясь уже отвернуться, Вадим в последний момент увидал, как субъект сунул руку под левую полу пиджака. Еще мгновение… так и есть — в его руке блеснула вороненая сталь.

«Браунинг»!

Их разделяло не менее восьми человек и три метра. Ближайшим к Нижегородскому, как на грех, оказался полицейский. Набрав полные легкие воздуха и заорав по-русски «Наших бьют!» — первое, что пришло в голову, — Вадим изо всех сил навалился на полицейского, и они вместе, сделав в падении три или четыре шага, повалили всех, стоявших впереди. Грохнул выстрел. Крик, звон рушащегося витринного стекла. По барахтающимся телам Нижегородский пополз в направлении террориста, но у заднего колеса герцогского авто его крепко обхватил за поясницу какой-то парень в белом переднике. Зажмурившись, парень дико завизжал. Вадим пнул его коленом в живот, схватил первое, что попалось под руку, и дважды двинул по голове. Что-то хрустнуло и рассыпалось (позднее следствие установило, что это были конторские счеты, с которыми из аптеки напротив выбежал поглазеть на эрцгерцога провизор). Тем временем в районе радиатора тоже завязалась борьба. Нижегородскому наконец удалось прорваться в том направлении. Он целую секунду не мог разобраться в обстановке — несколько человек колотили друг друга в плотном окружении мятущейся толпы, и было совершенно непонятно, чью сторону следовало поддержать. Он огляделся. Так и не сойдя с левой подножки, за всем происходящим наблюдал ошарашенный граф Гаррах. Возможно, в эту самую минуту в его голове решался вопрос: вызвать ли гусар из Тарчина или же лучше улан из Филипповиц. Генерал Потиорек продолжал мутузить шофера, крича, чтобы тот давил всех и ехал, иначе он пристрелит его как дезертира. Эрцгерцог, поднявшись в машине в полный рост, что-то говорил стоявшему рядом офицеру. Его жена, вжавшись в спинку сиденья и прижав ладони ко рту, испуганно наблюдала за всем происходящим.

— Ваше высочество! Уезжайте из города! — закричал Нижегородский. — Они не…

В этот момент на него набросился полицейский. Пришлось применить прием одного из восточных единоборств, после проведения которого от полицейского остались только сапоги, торчащие из-под фаэтона. Рядом с сапогами на мостовой валялся какой-то сверток. Его то и дело пинали ногами дерущиеся, отшвыривая, словно мяч.

Бомба!

Вадим схватил обеими руками сверток и понял, что не ошибся. Тот был очень тяжел и, кажется, уже дымил. Словно регбист, рвущийся сквозь вражеский строй к заветной базе, он прижал сверток к груди и, согнувшись, кинулся в сторону от фаэтона. Кругом колыхалась плотная толпа. Задние ряды вытягивали шеи, чтобы получше рассмотреть, что творится возле машин. Пробиться сквозь эту массу не представлялось возможным. Вадим остановился и принял единственно правильное решение: увидав разбитое выстрелом окно магазина деликатесов, он с силой швырнул сверток в него.

В следующее мгновение это и три больших окна слева взорвались фонтанами мелких стеклянных брызг. Створки больших входных дверей справа распахнулись, причем одна из них слетела с петель, сбив с ног добрый десяток человек. Из всех проемов дохнуло огненным жаром, вслед за которым повалил едкий черно-оранжевый дым. Сбитый взрывной волной с ног, Нижегородский отлетел на противоположный тротуар, где на него свалилось еще несколько тел.

Как ни странно, сразу после взрыва порядок стал быстро восстанавливаться. Толпа, словно придя в себя, отхлынула от автомобилей. Все три фаэтона, так и не завершив разворот, устремились в сторону проспекта Франца Иосифа. Слетевший с подножки граф Гаррах бежал рядом с первой машиной, размахивая саблей и что-то крича. Несколько полицейских неслись следом. Кто-то из них протопал сапогами прямо по белевшей на мостовой дамской шляпе одной из фрейлин, под сапогом другого хрустнул веер. Через несколько минут все они скрылись за поворотом.

Нижегородский поднялся. Он почувствовал, как по его лицу течет кровь. Левая бровь была рассечена осколком стекла, имелись также порезы на носу и подбородке. Он достал платок и только собрался прижать его к лицу, как был схвачен сразу за обе руки.

— Этот?.. Вяжи его! — распорядился какой-то человек в дорогом, но изрядно испачканном известью черном костюме.