Убить генерала

Этот дом Виктор изучил вдоль и поперек. Это был его объект, и он готовил его для себя. В этот раз никто не сделал за него ту работу, которую обязан был выполнить он и только он. В квартире Олега Клюева Виктор нашел длинный ключ, подошедший к подвальному замку. Подвал не был перегорожен, и можно было пройти от первого подъезда до последнего. Он поднимался на чердак и увидел, что в первый подъезд можно попасть сверху. Замков на чердачных люках не было, отсутствовали и свежие следы людей. Там стояла духота, пахло пылью и голубиным пометом. Там стояла тишина, прерываемая воркотней птиц. По всей длине проходил деревянный настил. Шаг влево или вправо, и уйдешь по колено в керамзит, наделаешь шуму.

Близнец вернулся к торцу дома, подхватил сумку и зашел в подъезд. Поднялся на девятый этаж и ступил на металлическую лестницу.

Тихо, шептал он, морщась и потихоньку толкая головой тяжелую створку. Сверху посыпался мелкий мусор, более громко простучал по полу керамзитный камешек-катыш.

Тихо...

Виктор перехватился и поставил сумку на мостки. Спустился и при свете лампы смахнул с площадки пыль, подобрал камешек и сунул его в карман. Поочередно глянул на двери. Глазки на них были черны.

Спят, спят, успокаивал себя снайпер. Обязаны спать.

Чердачный люк, окрашенный черной печной краской, мягко опустился на место. Близнец взял сумку и осторожно, контролируя каждый шаг, пошел по настилу. Как по болоту, щупая ногой доски. Медленно. Почти в полной темноте, ориентируясь по слуховым окнам, в которые струился предутренний лунный свет.

Он остановился напротив последнего окна и освободил себя от груза. К окну вела единственная доска, сплошь покрытая голубиным пометом. Открыв сумку, Виктор вынул веревку, достал пистолет с приделанной к нему петлей и перекинул его через плечо. Как маузер. Прикусив зубами острое лезвие ножа, ступил на доску, удерживая равновесие руками. В одной руке ничего, в другой моток веревки. Он мешает, но в то же время дает возможность балансировать.

«Молодец, — похвалил себя „канатоходец“, — тихо прошел».

Теперь выход на крышу. До самого края которой вела доска с прибитыми поперек рейками. Угол наклона небольшой, но все равно можно загреметь.

Виктор добрался до ограждения и глянул вниз. Под ним находился балкон девятого этажа. Прислушался... Сделав скользящую петлю, опустил веревку почти до седьмого. Все, хватит. Теперь пора привести дыхание в норму. Но недолго. Время и так тает на глазах. А сероватая полоска на востоке светлеет и ширится...

Первый шаг. Фактически в пропасть. Близнец избрал путь, лежащий вдоль балконных торцов, чтобы не нарисоваться перед окнами. Он спускался без страховки, хотя мог сделать еще одну скользящую петлю из короткого отрезка веревки. Но, случись столкнуться с противником на самом балконе, она не даст ему свободы движений.

Ноги коснулись перил. Крапивин ступил на них и чуть отдохнул, ослабив давление веревки на руки. Сделав широкий шаг, нащупал ногой край бетонной плиты. Опустил на нее вторую ногу.

«Все, следующий этаж мой».

Сердце заколотилось еще сильней. В руках появилась предательская слабость; желудок отозвался пустотой, и к горлу подкатила тошнота. Еще и потому, что под ногами лежала двадцатипятиметровая пропасть. Голова кругом.

Виктор часто сглатывал. Слюнные железы словно взбесились, реагируя на металл во рту, качали влагу, которая стекала по лезвию и капала на майку.

Давай! — Близнец отдал себе команду и повторил предыдущий маневр: опустился на два метра на руках, нащупал ногами перила и затем твердо встал на них. Однако нужно сделать больше — спуститься еще ниже и стать на край плиты, поскольку из такого положения — внатяг — можно либо рухнуть на балкон, либо опрокинуться назад и грохнуться на асфальт.

Снайпер посмотрел вправо, на водосточную трубу, убегающую вниз, проследил взглядом и, даже показалось, разглядел в траве винтовку.

Он сделал последний маневр и выпустил наконец-то веревку. Теперь он держался руками за перила. Теперь он мог увидеть в метре от себя брешь, прикрытую гофрированным листом. И снова обрел уверенность, молчавшую во время опасного спуска. Она изо всех сил давала понять, что в квартире никого нет, что она просто опечатана. Что было и хорошо, и плохо. Если на точке действительно никого нет, то ему придется нарушить пломбу. И «взбулгаченные» соседи обязательно обратят на это внимание.

Прошло пять долгих томительных минут. Витька д0 боли в висках вслушивался и вглядывался в темноту окон... и увидел то, на что надеялся, то, что придало ему дополнительные силы. Он даже сумел определить сколько оперативников сейчас в квартире.

Их было двое. Один щелкнул зажигалкой и осветил лицо своего товарища. Потом дал рассмотреть снайперу черты своего: с острым носом и тяжелым подбородком.

Двое. Их всего двое. И теперь за ними можно следить по красноватым уголькам сигарет. Хотя бы три или четыре минуты.