Убить клоуна

— Нет! — заорал я Джею. Высунувшись из окна, я кричал: — Нет! Не заходи туда!

Он, не оглянувшись, вошел в гостиницу. Очевидно, не услышал меня. А должен был. Я кричал что было мочи.

«Что делать?» — подумал я. Со стороны «Баркер» не казался вертепом, это было современное, красивое двенадцатиэтажное здание, фасад которого выходил на Третью улицу. Мне был виден вход в «Гардения-Рум» со стороны Ла-Бреа, слева от меня. Позади отеля проходила аллея, соединявшая Ла-Бреа с параллельной улицей, Сикамор-авеню. Какие-то растения с большими зелеными листьями украшали нижний этаж здания, а со стороны, выходившей на Ла-Бреа, неподалеку от меня, росли три пальмы, их изящные стволы с разлапистыми зелеными ветвями дотягивались почти до окон четвертого этажа; снизу их подсвечивали прожекторами, и по стволам плясали розовые блики. Нет, «Баркер» совсем не походил на опасный притон.

На перекрестке цвет светофора сменился на зеленый. Нетерпеливый водитель отчаянно сигналил за моей спиной. Чертыхнувшись, я неохотно двинулся вперед и с тяжелым вздохом въехал на стоянку рядом с отелем.

Машина Джея стояла на месте, но самого Джея и след простыл. Стоянка соединялась лестницей с боковым входом, через который можно было попасть в вестибюль гостиницы. Я поднялся по ступенькам, вошел внутрь и, закурив сигарету, огляделся по сторонам. Слева от меня находилась стойка администратора, за ней стоял мужчина средних лет. Несколько человек расположились на диванах в холле гостиницы.

Все выглядело вполне благопристойно и даже приятно, пока я вновь не увидел Джея. Он стоял наискосок от меня, разговаривая с четверыми мужчинами, сидевшими на диване неподалеку от дугообразной арки, над которой горела неоновая вывеска: «Гардения-Рум». Не успел я рассмотреть их, как из-под арки появился высокий рыжеволосый человек и, подойдя к веселой компании, хлопнул Джея по спине. И они тут же вместе скрылись под неоновой вывеской. Но, к счастью — или к несчастью, — я успел разглядеть его.

Это был побывавший за решеткой заносчивый тип, по имени Блистер. Рыжий вор с красной рожей — очевидно, спал он под лучами кварцевых ламп; его нос столько раз ломали о различные предметы, что сейчас от него остались одни воспоминания; вследствие этого недостатка его рот всегда был полуоткрыт, и из него исходил такой запах, что москиты от дыхания Блистера погибали кучами. Одним словом, Блистер был малопривлекательным типом, мускулистый тупица и трус, но трус этот больше всего боялся Фрэнка Квина. Вдобавок он водил дружбу с Фарго, управляющим «Баркера», а тот просто обожал меня.

Но в моем положении отступать было некуда, и я отправился за ними. «Да и что плохого случится со мной в холле или в баре, где полно людей? — успокаивал я себя. — Конечно, ничего». Но когда я приблизился к группе мужчин, с которыми разговаривал Джей, когда посмотрел на них, ноги отказались повиноваться мне, решительно игнорируя приказы, отдаваемые головой. Похоже, они оказались намного умнее головы, потому что у меня были весьма серьезные причины держаться подальше от этой четверки.

Это были Малыш Хэл, Пицца Джим, Ларри Борн и Тигр Макгун. Малыш Хэл и густобровый Макгун, по-моему, работали на Фрэнка Квина. А может, и вся четверка. Разница невелика, поскольку все они, не испытывая угрызений совести, стащили бы костыли у калеки, продали бы кокаин школьнику и охотно окунули бы Шелла Скотта в раствор серной кислоты. Они, очевидно, заметили меня раньше, так как вся четверка с обалделым видом уставилась на меня. Потрясающее зрелище — четверо тупоголовых гангстеров с выпученными, как у раков, глазами.

Прошло чуть больше года, как при моем активном содействии Хэла посадили в тюрьму штата за разбойное нападение; он гулял на свободе уже больше месяца. Всего два-три месяца назад Тигр Макгун с еще одним бандитом напали на меня в аллее; там они и остались лежать: второго бандита я прикончил, а залитый кровью Макгун получил дырку в черепе от удара мусорным бачком. У Макгуна этот шрам останется до самой могилы, но он поклялся, что сначала придет на мои похороны.

Я заставил свои мудрые ноги двигаться, и они пронесли меня мимо этой группы. Четыре башки повернулись вслед за мной, когда я прошел мимо; четыре пары глаз уставились с удивлением на меня. Но я снова напомнил себе, что ничего страшного в баре, где полно народу, со мной не случится. Так ли? Конечно нет. Но все же я нырнул под неоновую вывеску и оказался в «Гардения-Рум».

Воздух был пропитан запахами ликера, пива, вина; справа от меня, позади небольшой танцевальной площадки, ансамбль из четырех человек негромко исполнял какую-то мелодию. Слева, между мной и выходом на Ла-Бреа, стояли небольшие столики, покрытые бежевыми скатертями, каждый украшал розовый стакан с горящей свечой. Тонувший в полумраке клуб был заполнен на треть, вокруг тихо журчал поток голосов.

Бар протянулся от противоположной стены почти до танцевальной площадки. Я направился к нему и взгромоздился на стул. Заказав пива, я небрежно спросил бармена:

— А куда девался Джей? Вроде бы они с Блистером зашли сюда.