Убить Марата. Дело Марии Шарлотты Корде

Она пожалела о том, что вошла в эту комнату и протянула руку помощи тому, кто этого вовсе не заслуживал и, наверное, даже, не очень-то в этом нуждался. Громким хлопком двери за собою Корде дала понять, что считает происшедшее пошлой выходкой, недостойной воспитанного человека. Посапывающий на кровати гарсон не повёл даже бровью. Таков был первый парижский поцелуй нашей героини (она надеялась, что и последний), который возмутил её до глубины души и бросил в краску стыда, несмотря на то, что предназначался он, по-видимому, вовсе не ей.

– Ваш гарсон напился до чёртиков в глазах, – заявила она портье Брюно, сидящему в прихожей и продолжающему как ни в чём не бывало почитывать газеты. – Он не узнает даже родной матери, если она к нему войдёт.

– Напился? Опять?! – сокрушённо покачал головою Брюно. – Ох, Франсуа, Франсуа… Ох-ох!.. Спасибо, что сказали. Сейчас я им займусь.

– Постойте-ка! – окликнула Мария портье, рванувшегося было в комнату своего сослуживца. – А как же с моим узлом?

– С каким узлом?

– С бельём, которое я принесла для чистки. Или вы уже забыли?

– Нет, не забыл, – попытался оправдаться привратник. – Дело в том, что прачка приходит в десять часов ут…

– Это я уже слышала. Довольно! – глаза постоялицы высекли гневную искру. – Говорите, где находятся апартаменты хозяйки гостиницы. Я сдам бельё ей.

Брюно озадаченно почесал за ухом:

– Видите ли, гражданка, это будет не совсем удобно. Дело в том, что матушка Гролье сейчас занята.

– Что, она тоже лежит в беспамятстве?

– Нет, у неё гости: приятельница Жюли с супругом и ещё присяжный заседатель Каррэ. Матушку сейчас никак нельзя отвлекать.

– Но, поскольку мне ничем не могут помочь её подчинённые, придётся побеспокоиться ей самой, – резонно заметила Мария. – Уже полчаса я брожу по комнатам с узлом в руках, с бельём, предназначенным для стирки, но никто не шевелит даже пальцем. Живо показывайте, где проживает ваша хозяйка!

Требовательный голос приезжей возымел своё действие, и портье не оставалось ничего иного, как показать ей дорогу в апартаменты матушки Гролье, которые хотя и находились в том же здании, но имели отдельный вход. В прихожей, рядом с диванчиком, на котором сидел Луи Брюно, за плотно задёрнутой портьерой открывалась небольшая дверца, войдя в которую, попадали на маленькую деревянную лестницу, ведущую на второй этаж. Проделав этот путь, Мария оказалась на плохо освещённой площадке перед резной дубовой дверью, по одной массивности которой можно было судить, что за нею располагается целая квартира.

Наша героиня долго дёргала за шнур звонка, но это не принесло успеха, и только когда она прибегла к стуку, дверь наконец отворилась, и из покоев выглянула недоумевающая хозяйка.

– Это вы стучите? Что вам нужно?

– Я Корде из седьмого номера. Принесла вещи в стирку.

На Луизе было дорогое вечернее платье с кружевами, за спиной у неё горел яркий свет, доносились голоса и звучали клавикорды.

– Какие вещи? Какая стирка? Видите ли, гражданка: я сейчас очень занята. Обратитесь к гарсону или к портье.

– Я была и у того, и у другого, но толку никакого. Теперь я пришла к вам, гражданка, тем более, что вы сами говорили мне, что я могу обращаться к вам запросто и без церемоний.

– Послушайте, дорогая моя… – торопливо произнесла Луиза, стараясь придать своему голосу как можно приятный тембр. – Всё дело в том, что в нашей гостинице нет прачечной. Постояльцы сдают бельё и одежду в гостиницу «Тулуз», из которой каждый день в десять часов утра сюда приходит прачка и собирает заказы.

– Об этой прачке я прекрасно наслышана. Но завтра утром я уйду по делам и в десять часов меня уже не будет.

– Ах, боже мой, какие все это пустяки! – отмахнулась хозяйка, начавшая уже терять самообладание. – Оставьте ваше бельё где-нибудь…

– Где-нибудь? Прекрасно! Я оставлю свой узел у вашей двери. Надеюсь, утром вы не забудете передать его прачке.

Лицо Луизы исказила внезапная гримаса. Она почти вырвала ношу из рук постоялицы и с силой захлопнула перед нею дверь. Мария провернулась и пошла в свою комнату.

Приближалась ночь. В половине десятого вечера наша героиня стала потихоньку готовиться ко сну. Предвечерний отдых ничуть не изменил её обычный режим. Сняв капот, она повесила его в платяном шкафу, надела просторную белую рубаху, ночной чепец, завела часы и положила их под подушку. В гостинице ещё раздавались голоса, кто-то проходил по коридору, хлопали двери, но её уже пробирала зевота. Без пяти десять масляная лампа была потушена, и Корде лежала в постели, накрывшись одеялом.