Убить меня

– В Англии. Со своей семьей я порвал очень давно. Еще в юности сбежал из дома и бродяжничал. О смерти отца я узнал с большим опозданием. Так вот, из-за таких обстоятельств, сопутствующих его смерти, и возникли осложнения с наследством, поскольку мать пытались обвинить в неоказании помощи… Ее защитили врачи. С одной стороны, об ее алкоголизме они давно знали. С другой, эксперты доказали – отец умер за три часа до ее возвращения. Обвинение с матери сняли, но с получением наследства дело застопорилось…

Поскольку Марсель опять замолчал, инспектор выразил ему соболезнование и попросил рассказывать, что же было дальше.

А дальше выяснилось, что отец все состояние завещал матери в пожизненное пользование, сын мог получить свое лишь после ее смерти.

И лишь по смерти матери, всего года три назад, нет, вы только послушайте! После смерти матери стало известно, что отец, в пору процветания своего бизнеса, застраховал жизнь жены в пользу сына на крупную сумму – два миллиона долларов. Тогда мать еще не была алкоголичкой. Все взносы исправно платил банк из специального фонда. Вроде бы все в порядке, но страховая компания изворачивалась как могла, всячески пытаясь увильнуть от выплаты страховки. Дескать, они ничего не знали о болезни застрахованного лица, а это нарушение правил. И тут опять вмешались медики. Да, алкоголизм – это болезнь, но болезнь болезни рознь. Мать могла бы жить еще долгие годы, если бы не несчастный случай. В пьяном состоянии она свалилась с лестницы в соборе Парижской Богоматери, на глазах сотен свидетелей, знаете, все эти экскурсии… А она просто споткнулась на верхней ступеньке, никто ее не толкнул, ничего подозрительного не произошло. Просто споткнулась – и все. Перелом основания черепа. Умерла сразу. Через какое-то время страховая компания все же выплатила положенную сумму.

– Это как-то связано с Нелтье ван Эйк? – спросил инспектор.

Вдвойне. Во-первых, я прекратил играть идиотскую роль пажа и всячески старался избегать встреч. Во-вторых, она заинтересовалась моим наследством. Страховой полис. Должен признаться, это она помогла мне получить наследство. Она очень ловко использовала компьютер, могла подключаться к самым закрытым сетям. Куда мне до нее! Тут я, к сожалению, просто не в состоянии описать все подробности. Запомнился мне один вечер. Я пришел к Нелтье после долгого перерыва, заранее настроившись перетерпеть ее упреки и скандалы, но она оказалась в расчудесном настроении. Просто вся сияла, на месте не могла усидеть, сновала по квартире, что-то выкрикивая, только что в пляс не пускалась. И все благодарила меня. Оказывается, именно в связи с моим страховым полисом она сделала потрясающее открытие. Я малость прибалдел, ожидал совсем другого, а главное, боялся, что опять потащит в постель. Извините, что я так грубо… но так оно обычно и бывало. А тут нет, просто радуется чему-то и благодарит. Как думаете, пригодится это вам?

Инспектор ответил уклончиво – как знать, может, и пригодится. И поинтересовался, не помнит ли свидетель, когда точно это случилось.

Немного подумав, Марсель Ляпуэн сообщил дату.

Инспектору она напомнила о другом событии.

А не называла ли погибшая в тот памятный вечер какой-нибудь запомнившейся Марселю фамилии?

Ляпуэн удивился:

– Откуда вы узнали? Действительно, называла. Да-да, сейчас вспомню, что-то иностранное… У меня хорошая память на фамилии, в моей профессии без этого нельзя. Минутку… Гарпер?.. Нет… Унгер, да, Соме Унгер! Так и вижу ее, как бегает по квартире и выкрикивает: «Соме Унгер»! И с каким триумфом, с каким удовлетворением выкрикивает! «Соме Унгер! Уж я ему покажу Сомса Унгера!»

– Она не сказала, кто это?

– Нет. Ни о том, что, собственно, она нарыла, ни об этом субъекте…

Какое-то время инспектор еще потерзал свидетеля, а затем ушел, очень довольный беседой. При этом он так углубленно размышлял о таинственном Сомсе Унгере, что едва не забыл про терпеливо дожидавшуюся его миссис Паркер.

***

Ну а после возвращения инспектора в Амстердам и наступил тот самый переломный момент.

О человеческом факторе инспектор собрал уже столько сведений, что теперь пора было заняться технической стороной аферы.

Инспектор созвал небольшую конференцию с участием банковских контролеров, у которых хватило ума представить результаты проверок в виде схем и графиков. Комната сразу же оказалась доверху забитой бумагами.

В тот день с утра хлестал дождь, но одно из окон было открыто. Когда в зал вошла секретарша с подносом, сквозняк подхватил часть бумаг и весело раскидал по полу. Секундой позже появился один из опоздавших участников конференции и наступил на лист с графиком, оставив на белой бумаге четкий след подошвы.

Вот тут-то инспектор Рейкееваген все и вспомнил! В голове его что-то громко щелкнуло, и инспектор опрометью кинулся к телефону.

***

Убедившись, что я дома, Роберт Гурский напросился в гости.