Убить меня

Езус-Мария, вот же эти растреклятые спички! Лежат себе в чулане, на своем законном месте, вместе со свечками и обычными спичками. Обрадовавшись, что с поисками покончено, я схватила коробок и направилась к камину. Расследование на время вылетело у меня из головы.

***

Позже выяснилось, что примерно о том же размышлял и инспектор Рейкееваген, но одними размышлениями он не ограничился.

Квитанция с заправки, которую любезно нашел и выслал польский коллега, незамедлительно попала к экспертам. Те исследовали бумажонку и убедительно доказали, что порой возможности полиции ни в чем не уступают возможностям преступников. Эксперты определили владельца кредитной карты, которому принадлежала квитанция!

Это был Соме Унгер.

Инспектора чуть кондрашка не хватил от злости, хотя он и ожидал чего-то в этом духе. Этот проклятый Соме Унгер наловчился оставлять полицию в дураках. Но самое гнусное состояло в том, что никакого Сомса Унгера никто в глаза не видел, будто его и на свете не существовало! Точнее, он существовал, но исключительно на бумаге. Однако теперь стало ясно – Соме Унгер вовсе не пароль к закрытому банковскому счету, а псевдоним реального человека.

И маленькая бумажонка доказывала, что у этого реального человека Сомса Унгера была кредитная карта, он покупал бензин, привез тело убитой женщины на стоянку в Зволле, где и случилась у него осечка – потерял клочок бумаги. А значит, у отеля он побывал. Хотя…

Инспектор так уверовал в способности Сомса Унгера, что засомневался, а не устраивал ли тот махинаций и с кредитными картами?

Поразмышляв, инспектор выработал дальнейший план действий. Из показаний свидетелей следовало, что покойная ван Эйк, фигурально выражаясь, поймала Сомса Унгера врасплох. Может, он и не растерялся, но наверняка понял, что времени у него в обрез. Ему следовало поторопиться. Первым дело прикончить разоблачительницу, а затем быстро избавиться от тела. От кого-то негодяй узнал о намерениях Эвы Томпкинс и воспользовался удобным случаем. А значит, следует заняться знакомыми мсье Ляпуэна и приятельницами Эвы Томпкинс.

И инспектор разослал очередные запросы. Последним он осчастливил молодого английского полисмена. Причем осчастливил в самом прямом смысле этого слова, ибо, узнав, что ему предстоит визит к прекрасной Яде Гонсовской, Джеймс Бартлетт едва не запрыгал от счастья.

***

– Уж вы извините меня, пани Иоанна, что морочу вам голову, но я просто не знаю, как быть, – жалобно говорила Эльжбета Гонсовская. – Вы единственный человек, который может мне объяснить, что происходит, и посоветовать, как нам с дочкой поступать. Понимаю, последнее нахальство с моей стороны. Пани мне позвонила из самых добрых чувств, а я вцепилась в нее как пиявка и вот надоедаю своими проблемами. Но я верю только вам, пани Иоанна! Умоляю, скажите – Ядя попала в какую-то неприятную историю?

Встревоженная мамаша явилась ко мне с визитом, не желая удовлетворяться телефонной беседой. Я понять ее могла. Сначала Ядя исчезла, потом от нее начали приходить панические письма, затем ею заинтересовалась полиция, а теперь она и вовсе ведет себя как-то странно.

Уверив женщину, что она нисколько мне не мешает, напротив, я рада лично пообщаться с ней, я спросила, в чем же проявляется странность Яда.

– Какой-то английский полицейский так и крутится вокруг нее, – всхлипнула пани Гонсовская. – Так неудобно об этом говорить, что и не знаю… Яденька его совсем не боится, кажется, наоборот…

– Он ее боится? – удавилась я.

– Нет, не то чтобы боится, напротив… А Ядя… из ее писем получается… не знаю, как и признаться… получается, что она вроде влюбилась в этого полицейского…

И женщина, сообщив наконец свою ужасную новость, замолчала, глядя на меня полными слез глазами. Я пожала плечами, заявив, что такое случается с молодыми девушками и лично я ничего ужасного в этом не вижу. Мои слова окончательно добили беднягу.

– Что пани такое говорит? Что из этого получится?

– Думаю, что лучше влюбиться в англичанина, чем, скажем, в какого-нибудь турка или араба. Эти мусульмане, знаете ли, очень плохо обращаются с женщинами. А англичане… что ж, культурная нация, цивилизованная. К тому же я знаю несколько польских девушек, полюбивших англичан.

– И что?!!

– И ничего. Вышли замуж и прекрасно живут себе в Англии.

– Разве такое возможно?

– Да почему же нет?

– Ну, я не знаю…

– Минутку. Давайте разберемся. Вижу, пани немного успокоилась, теперь обстоятельно, не торопясь, выложите мне свои проблемы. Вот, садитесь за стол, вот бутылочка отличного красного вина, очень помогает при плохом настроении. Итак, это тот самый полицейский, который тогда ее поймал?