Убить миротворца

В течение недели этот приказ выполнялся неукоснительно. Пока дипломаты сшибались лбами, плели интриги и вели торг, тактические командиры делали свое дело. Их усилия сверху поддерживал терранский космический флот; командование Сил безопасности придерживалось того мнения, что людей тратить не стоит, — тем, где вместо них можно тратить боезапас. Десантников постепенно выкуривали из укрытий, травили химикатами, подвергали их позиции бомбардировкам, выводили их технику из строя направленными электромагнитными импульсами… Уцелели только те, кого, в нарушение приказа, терранские солдаты пожалели и не стали убивать. Мирное население проявило чуть меньше милосердия…

Через неделю десантного корпуса не стало. В окрестностях больших городов прятались разрозненные банды истощенных и напуганных людей. Только тогда командование Сил безопасности официально разрешило оказывать милость плена.

Еще через сутки из подземки Нового Кракова вылезли последние пятьсот десантников. Они атаковали провинциальный космодром и попытались захватить корабль для побега с планеты. Их «вычислили» заранее. Их ждали. В короткой, но яростной перестрелке десантников перебили всех, кроме одного.

Высокий мужчина атлетического телосложения с форме со знаками различия высшего офицерского корпуса бросил оружие и устало сел прямо на псевдолитовое покрытие космодрома. Мужественное лицо, умные глаза, из которых неудержимо текли слезы… Солдаты из подразделения, зачищавшего космодром, на всякий случай вызвали начальство — пускай оно решает, кончать мужика или оставить на развод. Лейтенант Семенченко узнал этого человека. О его ликвидации докладывали уже раз двадцать. Он числился по ведомству многократно убитых. И вот теперь, живой, даже не раненый, он сидит среди трупов своих солдат и размазывает слезы. Последний, кто уцелел в котле колоссальной бойни. Каким только чудом… Семенченко на минуту утратил дар речи, а потом поинтересовался, неуклюже подобрав слова из женевского эсперанто:

— Почему… м-м-м… вы плачете?

Чужак честно ответил:

— Вы истребили всех моих мальчишек.

— А нечего было соваться, — машинально прокомментировал Семенченко на русском.

— Наверное… — так же машинально ответил ему женевец на русском.

Семенченко обозлился и рявкнул:

— Встать! Кончай ломать комедию! Имя и звание?

— Вы же знаете…

— Назовите имя и звание как можно громче, чтобы их расслышал каждый мой солдат. Повторяю: каждый! Они имеют на это право.

— Хорошо. Вы победили. Вы имеете право. Я Юл Семецки, командующий экспедиционной группой армий, полный генерал федеральных десантных войск… и я сдаюсь.

Еще через двое суток премьер-министр Аравийской лиги подал полномочному посланнику Терры ноту, в которой новоарабское правительство выражало свое негодование по поводу несоблюдения терранцами Стокгольмской конвенции о сдающихся в плен. Посол, ожидавший чего-нибудь подобного, ответил моментально: «А мы эту конвенцию не подписывали». Тогда ему сообщили, что правительство лиги считает ошибкой официальное признание Независимого государства Терра и разрывает с ним отношения. Посол и к такому повороту событий был готов. Он вручил меморандум, где перечислялись государства, подтвердившие признание Терры, в том числе весь русский мир, Поднебесная империя, Латинский союз и еще десяток — помельче. А в самом конце добавлено было совершенно не-дипломатическое выражение, взятое из каких-то древних времен: «И без вас наше государство нескудно было».

28 января 2126 года Женевская Федерация официально признала Независимое государство Терра. Федерации не собиралась лишиться актиния.

Глава 5 Любитель сладкого

* * * января 2126 года.

Московский риджн, Центральный дистрикт.

Дмитрий Сомов, 33 года и директор Лопес, 50 лет.

Ксенофоб ли директор Лопес?

…Сначала у Сомова не было никаких зацепок. Кафе как кафе. Лопес как Лопес. Смотрит микроинфоскон, юмористическую программу, судя по смешкам… Отрывается только во время перемены блюд. Обычный человек. Спиртного не стал заказывать.

Да что на него смотреть? Лет пятьдесят пять, легкая полнота, залысины, лицо такое… живенькое. В офисе его считают как минимум неглупым администратором. Как минимум. Сколько ни сверли его глазами, новой информации не добавится.

Ксенофоб он или нет?

Настоящий ксенофоб — да, это очень плохо. Подлежит моментальному искоренению, да и просто некрасиво, отвратительно чисто по-человечески, помимо всяких законов. Но ксенофоб ли директор Лопес? Сомову ужасно не хотелось обвинять незнакомого человека в столь страшном грехе безо всякого основания.

Два дня назад к Сомову подходил авторитетный консортир из «Черной звезды» Ксавье Тарро. Без лишних предисловий он сразу же перешел к делу:

— Господин Сомов, хотите ли вы присоединиться к организации, которую я представляю?