Убить нельзя научить 1

Не понятно почему, внезапно, во мне вспыхнула тихая истерика. Все нервные клетки ходили с плакатами «Положите нас туда, откуда взяли!», «Согласны на десять ночей в чате вместо одной ночи в Академии», «Готовы каждое утро любоваться на ту самую фотографию с минимальными последствиями! Легкий нервный тик, еженощные кошмары максимум! Торг уместен!»

Я слегка осадила их, похрустев в кармане валерьянкой и тонко намекая на смирительные рубашки более сильных успокоительных.

Обреченно вернулась в реальность и сосредоточилась на Драгаре. Помощник прямо-таки горел энтузиазмом, во всех смыслах слова. Между его пальцами даже искры проскальзывали. Я решила, что огневая поддержка нам не помешает, и махнула парню рукой. А что по этому поводу подумает Вархар, пусть оставит при себе.

Плавки с мечом не самый весомый аргумент!

…

Я очень надеялась лично поучаствовать в переговорах. Хотя бы увидеть – как они проходят в Академии войны и мира. Чтобы знать, на будущее.

По-человечески тут не делалось ничего.

Занятия напоминали работу на крокодильей ферме. Никогда не знаешь, какие неприятности или опасности тебя поджидают. И откуда щелкнут челюсти.

Обед в обществе Драгара и Вархара напоминал экскурсию в пещеру к неандертальцам.

Лечение напоминало казнь на электрическом стуле. С той лишь разницей, что ты оставался жив и способен пройти еще несколько таких же казней. Для профилактики.

Что же напоминают переговоры?

Но мы с Драгаром ворвались в кабинет проректора к шапочному разбору. Радовало одно – Вархар успел одеться. И хотя футболка мало что изменила, брюки и ботинки придали нижней половине его тела вполне цивилизованный вид.

Леплеры, еще бледнее прежнего, даром, что Мастгури ушел и его помощники с электроукалыванием тоже, выстроились у стенки по стойке смирно.

Вархар высился над ними, как Циклоп над греками.

И обернулся с таким лицом, что я снова нащупала в кармане валерьянку.

Для полноты картины проректору не хватало только человеческой ляжки в зубах, стакана крови в руке и костей вместо сережек.

– О-ольга! – улыбка Вархара стала шире, а мне стало еще страшнее. – А мы тут уже мило поговорили и все решили, верно ж?

Он по-дирижерски взмахнул руками, словно показывал – кто это мы. Леплеры с трудом уклонились от карающей десницы проректора – его пальцы мелькнули в миллиметрах от их глаз. Отступить назад или отшатнуться студенты не могли – им, как и мне, очень мешала стена. Они ушли бы и в стену, но благоразумно нагнулись вбок.

И моя тоска по старому миру снова полезла изо всех щелей. Кажется, мой организм использовал ее как противоядие к академическим будням. Или шок от последних событий спровоцировал длинные приступы ностальгического бреда.

Вспомнился бравый ведущий физкультминутки на каком-то канале, времен советской молодости. В майке-алкоголичке и семейных трусах он странно растопыривал ноги «на ширине плеч», и упирал кулаки в бока. Да, не руки, а непременно кулаки. Наверное, так он представлял человека, который «всегда готов». Набить кому-то морду, в том числе.

Позволив зрителям насладиться всей прелестью позы, он начинал так резво наклоняться туда-сюда, что я опасалась за здоровье и жизнь телефизкультурников. В последние демократично-торговые годы, когда цены в магазине демократично покусывали, а не отгрызали руку покупателя по локоть, зрителей таких передач хотя бы предупреждали. Не вздумайте повторить это дома! Если же вздумаете, заранее вызовите скорую. Пока она через несколько часов до вас доедет и разогнет…

А так вам помогут сразу, как только сведет все тело и «заклинит» позвоночник…

Тоска по родному, безопасному, нормальному миру решила добить меня окончательно и бесповоротно. Хотя именно от образа физкультурника времен соцреализма мое чувство стиля и прекрасного испытало первый шок. Знало бы, что ждет его в «Академии войны и мира», еще тогда бы покончило с собой!

Физкультурник перед моим ностальгическим взором уже приседал. Но почему-то выдыхал он как Мастгар, сбивая с полок у телезрителей все, что «плохо лежит». Томики советской энциклопедии падая, пробивали пол и валились на осчастливленные головы нижних соседей. Ведь теперь у них были не только сотрясенные энциклопедическими данными мозги, но и надежные «прессы» для консервирования разносолов. Банки с этими загадочными разносолами каждую весну устилали асфальт, рядом с мусорными контейнерами. И местные алкоголики легким толчком нижней челюсти вскрывали металлические крышки, употребляя соленья-варенья как хороший самогон. Но каждую осень все как один солили, мариновали, варили и снова солили все, что только вырастало на грядках любимых шести соток. Какой же уважающий себя советский гражданин не имел шести соток?

Мириады статуэток покачивались, недовольно позвякивали. Некоторые решительно падали с полок, считая, что недостойны находиться в обществе остальных. Но здесь их ждал ковер. Старый-добрый ковер, который вытряхивали на балконе, чтобы все соседи вдохнули уюта домашнего очага.

Неожиданно физкультурник остановился и голосом Вархара скомандовал:

– А теперь на занятия шагом марш!