Убить раба. Часть 1

— Согласно договора.

— Какого еще договора! С этой бумажкой только в туалет сходить. Давай так — попьем чаю, и ты свободен. Я отпускаю тебя.

— По договору так делать нельзя.

— Что ты заладил, какому договору! Он юридически не действителен. Ни один суд его рассматривать не будет — личные права граждан никто не может ограничить.

— Есть другой суд.

— Какой? — Дмитрий замер с горячим чайником в руке. — Это угроза?

— Личный, свой собственный суд. Если бы ты проиграл и оказался на моем месте, нарушил бы условия?

Вчера Кабанову не удалось в силу объективных причин рассмотреть человека, который именовал себя рабом. Сейчас Дмитрий видел перед собой широкоплечего жилистого мужика примерно своего возраста. Лицо англосаксонского типа: светлые волосы, серые глаза, прямой нос, твердая линия губ, волевой подбородок. Выраженные носогубные складки придавали серому лицу жесткость — прямо Дольф Лунгрем после гепатита.

— Само собой! Нельзя быть рабом! Человек не должен эксплуатировать человека.

— А что же он делает повсеместно, по-твоему? Любой начальник эксплуатирует подчиненных. Спасибо. — Трайбер поблагодарил за пакетик чая, брошенный хозяином в чашку.

— Не в личных же целях.

— В личных в том числе, господин. Начальник — человек, ничто, как говориться, ему не чуждо. В плане удовольствий — тем более. Это роботы могут выстраивать сугубо деловые отношения, а люди всегда остаются немного животными. А уж в нашей стране, где народ понимает только силу, а заимев ее, с удовольствием гнобит слабого, тем более.

— Я не такой.

— И я не такой! Поэтому отвечаю за свои слова. Это испытание нужно мне прежде всего.

— Все, иди домой. — Дмитрию стал надоедать несерьезный разговор.

— Будут какие-либо указания?

— Да. Два. Не называй меня господин и вынеси мусор. И третье — езжай домой и оставь меня в покое.

Звонок в дверь раздался, когда на табло радиобудильника высветилось 11–00. Кабанов лежал в кровати и вставать не собирался. Хватит, открыл уже один раз. Торопиться некуда, за окном мороз и солнце — день чудесно можно провести и под одеялом. Дмитрий слепил веки и снова услышал звонок, но часы показывали уже 13–00. Придется встать.

— Зачем ты пришел? — спросил Дмитрий.

Трайбер стоял на площадке, снизу сквозил ветер, похоже, снова сломался домофон.

— За приказаниями.

Странный человек с каменным лицом стоял навытяжку, брови сдвинуты, в глазах сталь переливается.

— Вольно, солдат. — усмехнулся Кабанов. — Иди домой и оставайся там целый год. Вот тебе приказание.

Собственное остроумие целый день радовало Дмитрия. Ловко от идиота избавился, не придерешься.

Звонок на следующее утро сразу опустил настроение на уровень между депрессией и гневом. Повторный звонок через два часа из депрессии вывел, третий — довел до белого каления.

— Слушай, ты! Иди отсюда! — Кабанов толкнул «раба» в грудь ладонью. Вернее, хотел толкнуть. С таким же успехом можно было толкать скалы, сквозь холодную ткань куртки ладонь уперлась в жесткие мускулы.

— Ты зачем пришел, я тебе приказал дома сидеть.

— По условиям договора я обязан прибывать в распоряжение господина ежедневно.

— Значит, ты намереваешься вот так целый год простаивать под дверью? — спросил Дмитрий. — Не нравится мне это, понимаешь? Все, иди, приказаний сегодня не будет.

На следующий день история повторилась, Дмитрий открыл сразу и уведомил об отсутствии приказаний. Еще не известно кто выиграл, а кто проиграл в лотерее. Позвонил Генке. У того аналогичная ситуация, но никакой проблемы азартный друг не видел. Более того, его «раб» татарской национальности оказался тоже помешанным на покере и вчера они уже наведались в «Доброволец». «Припаши своего по мелочи — за хлебом сходить или за вискарем, пусть играется и тебе радость». — посоветовал хитроумный Гена.

На холод у Дмитрия была аллергия, лишний раз выходить из теплой квартиры никакого желания. Пришлось последовать дружескому совету.

«Раб» приносил продукты и алкоголь, на лице ноль эмоций, даже когда «господин» забывал расплатиться.

Выяснилось, что Трайбер таксует в фирме «Лидер». Получив визитку с номером телефона, Дмитрий с удовольствием пользовался стопроцентной скидкой.

В конце января впервые доверил отвезти Татьяну домой. Утром на трезвую голову сообразил, что доверил подругу очень уж странному человеку, о котором и не знает ничего.

— Входи. — пригласил Дмитрий явившегося, как обычно, в 11–00 «раба». — Давай выпьем, познакомимся поближе.

У Трайбера ни один мускул в лице не дрогнул. Он вошел, аккуратно повесил куртку на вешалку и уже в кухне сказал:

— Я за рулем. Кофе не пью.

— Ты чай будешь, виски все равно на глоток осталось. — Дмитрий, прищурившись, смотрел на просвет бутылку «Мак Грегора».

— Ну, расскажи мне про себя, раб.

— Меня зовут Герман Алоизович Трайбер. Мне 39 лет, родился в Саратове. Паспорта с собой нет, только водительское удостоверение. После школы пошел на завод, через год — в армию. Служил в Кантемировской дивизии. Сначала в Сухуми, потом контрактником в Чечне повоевал.

— Убивал врагов? — Кабанов ждал обычного ветеранского ответа — мол, о таких вещах не говорят.