Убить Саламандру

Она не рассказала Владу — не видела смысла, — но эти «уши» изрядно потрепали её там, в темнице. Каждый раз, когда ей надо было идти в лабораторию или в какое другое место, неизвестное девушке, приходили эти «уши», и, не церемонясь, волокли её. Тянули за спутанные волосы, пинали, толкали — для них это было игрой. Одна грузная ушастая женщина, фигурой напоминающая профессионального пловца, такие широкие у неё были плечи, любила надеть на Анку ошейник и намордник, таща девушку через холодные коридоры на поводке как непослушную собаку, ударяя девушку за неповиновение дубинкой. Самым изощрённым способом унизить у неё было заставить Анку мочиться в углу стены, предварительно влив в неё пару-тройку литров воды, чтобы не оставить той шансов. Время в тот момент не существовало для Анки, поэтому она не знала, сколько это длилось, но в какой-то момент всё прекратилось: ненормальная просто перестала появляться в темнице, а остальные охранники стали не в пример дружелюбнее. Примерно в то же время Сергей Борисович стал чаще приходить к Анке, вести свои несвязные разговоры, причёсывая её и изредка называя Лизой.

Поэтому в первое мгновение Анка застыла в нерешительности, глядя на знакомый аксессуар, хорошо, что приставленный охранник понял её замешательство по-своему.

— Странные, да? — он прикоснулся рукой к одному «уху» и ухмыльнулся. — Обязательный атрибут нашей униформы. Многие нас осмеивают в сети, но видали бы они наши зарплаты — сразу бы заткнулись! Небольшой дискомфорт стоит этих нолей, — убрав руку обратно на пояс, где располагалась выпирающая кобура, мужчина снова принял угрюмое выражение лица. — Ты куда собралась то?

— В туалет, — Анка не нашлась, что сказать.

— Вон, у тебя всё устроили, — охранник ткнул своей рукой вглубь комнаты, за ширму. — Выходить нельзя. Комендантский час, а ты, к тому же, драгоценная гостья Сергея Борисовича. Он нам шеи свернёт, если с тобой что-то случится, так что иди-ка ты спать, — и с этими словами охранник захлопнул дверь обратно.

Странно. Влад ясно дал понять Анке, что все знают её в лицо и боятся. Так отчего охранник её не испугался? Не признал? Не ожидал увидеть её здесь?

Странно.

Возможно, это не защита от колокольцев, как она думала? А совсем наоборот?

Маясь от скуки и ожидания следующего дня — или того, что принесёт ей ночь — Анка прилегла обдумать свои действия. Она свернулась клубочком прямо на застеленной Вероникой Геннадьевной кровати, подложив руку под голову. Щека прикоснулась к голубой ткани платья.

Миндаль и молоко.

Такой знакомый аромат окружал Анку. Им пахло платье, постельное бельё, её собственная кожа. Возможно, комнату дополнительно побрызгали ароматизатором: миндаль и молоко были повсюду.

Любимый мамин запах. Практически все моющие средства дома пахли именно так. Была ли это насмешка над Анкой? Или Сергей Борисович, наоборот, хотел сделать новую темницу уютнее?

Глаза увлажнились, а руки стиснули шёлковую ткань. Анка ещё сильнее свернулась, пытаясь уменьшиться и снова забыться. Боль утраты ножом резала её сердце. Стараясь держаться перед другом и врагом, только теперь Анка позволила слезам пролиться по матери. Сейчас она могла себе это позволить. Будет ли время оплакивать погибших после — девушка не знала.

Первый торт, созданный своими руками под руководством мамы. Первая двойка, которую они с родителями отмечали, как последнюю. Вечерние танцы под старую танцевальную музыку — сначала с мамой, потом с папой, наступая ему на ноги, а потом просто сидя рядом, наблюдая за любимой и родной парой, воркующей друг с другом под медленную мелодию.

Тёплые воспоминания убаюкивали, забирая в объятия Морфея, и Анка, продолжая тихо плакать, погрузилась в сон, обещающий заслуженный отдых телу и душе.

В комнате стояла глубокая тишина. Темнота тоже будто стояла, занимая всё пространство и пролезая в каждый уголок, будто пушистый чёрный кот, оккупировавший не по размеру маленькую коробку. За окном кто-то вскрикнул, но Анка не слышала этого, перевернувшись на другой бок. Этот вскрик не был чем-то особенным, в такое время по улице ходили только хулиганы и бандиты, а между ними часто встречались стычки. Поэтому и охрана Зимнего дворца осталась спокойной, не ожидая, что кричал один из них.

Спустя время Анка всё же вскочила с кровати. Глаза еле разлипались, голова кружилась от резкого подъёма, а на голове птицы свили гнездо, но девушка, не задумываясь, вся подобралась, как пружина, готовая защищаться от невидимого врага.

В комнате никого не было.

Сморгнув сон, Анка прислушалась. Что-то её разбудило: предчувствие или посторонний звук, однако сейчас вокруг снова царила тишина.

За дверью, где стояла охрана, послышалась кукушка, прокуковавшая время три раза и замолчавшая вновь. Было подозрительно тихо, само присутствие людей исчезло, будто там никого не было. Анка хотела было это проверить, но тут за второй дверью послышался шорох. Тонкая полоска лунного света между створками затрепетала, предупреждая о движении, за ней последовала небольшая вибрация и глухой удар о пол. Дважды.

Нить света снова стала неподвижной.