Убить сёгуна

— Я звал несколько раз, но никто так и не вышел поприветствовать меня.

— Ты осмотрел дом?

— Нет, Ёсида-сама. Я думал…

— Идиот! Мы здесь по делу сёгуна! Возьми с собой несколько человек и обыщи все кругом. Узнай, почему никто не приветствует нас.

Смущенный самурай подал знак трем воинам спешиться и следовать за ним. Они вошли в дом, задержавшись в прихожей, чтобы снять сандалии, как велит традиция. Через минуту их взору предстала мертвая служанка.

Самураи обнажили мечи.

— За мной, — приказал старший из воинов.

Они осторожно переходили из комнаты в комнату. Задержались в кабинете и на кухне, где лежало еще одно тело. Затем вышли в сад. У самураев перехватило дыхание при виде такого количества мертвецов.

Неожиданно возле входа в мастерскую старшему из самураев почудилось какое-то движение. Он подал сигнал своим людям, которые не стали утруждать себя одеванием гэта. Воины прошли через сад прямо в носках таби, делающих их шаги неслышными, и осторожно приблизились к двери мастерской.

Войдя внутрь, старший самурай увидел трупы и живого человека, занимающегося довольно странным делом.

Какой-то старик ставил на полку деревянную статуэтку. Одет он был в ветхое, но вполне приличное кимоно, на голове — крестьянская плетеная шляпа. Из-под нее выбивались пучки седых волос, мешающие рассмотреть лицо. Однако мускулистые руки были не очень-то похожи на исхудавшие конечности одзи-сан. Старший самурай бросил взгляд на статуэтку и с удивлением узнал в ней Каннон, богиню милосердия, вырезанную из каштанового дерева. Умиротворенное лицо богини было повернуто к телам убитых людей в мастерской и саду.

— Эй, ты! — крикнул офицер. — Стоять на месте! Сейчас ты расскажешь нам, что тут произошло.

Не проявляя никаких признаков удивления, старик аккуратно поставил Каннон на полку и потянулся к совку, стоящему у горна, потом сгреб в совок содержимое горна и выбросил за дверь.

Обескураженный действиями старика, старший самурай велел стоящим рядом с ним воинам:

— Взять его!

Три самурая тотчас бросились вперед с обнаженными мечами. Однако у порога остановились и запрыгали. Раскаленные докрасна угли жгли их ноги в легких таби.

А старик схватил свою палку и бросился вон из мастерской. Деревянные гэта отлично защищали его от горячих углей.

Один из самураев, все еще подпрыгивая и с трудом удерживая равновесие, попытался нанести удар мечом. Старик защитился своей палкой и одновременно резко ударил самурая по руке. Так учат бить учителя фехтования во время занятий деревянным мечом, боккэном. Раздался треск, и самурай с криком выронил меч из сломанной руки.

— Это не старик! — закричал старший самурай. — Убейте его!

Лжестарик нагнулся и подхватил упавший меч. В этот момент другой самурай попробовал нанести удар. Неизвестный ловко увернулся, и клинок прошел мимо. Удар третьего самурая он парировал. Удивительно было, как лжестарик мог сохранять равновесие и действовать столь ловко в неудобной деревянной обуви.

Вместо того чтобы биться с двумя воинами, неизвестный напал на командира. В одной руке он держал меч, в другой — палку. Его противник нанес удар, держа меч двумя руками. Лжестарик встретил его выпад своим клинком, слегка отклонившись назад. Прежде чем самурай смог что-то предпринять, на его голову обрушился сокрушительный удар палкой. Воин потерял сознание и рухнул на землю. А человек бросился в дом.

Глава четырнадцатая

Ветер дует в лицо,

лошадь несется,
свобода на четырех ногах.

Ёсида все еще находился перед домом оружейника, с нетерпением поджидая возвращения своих самураев. Он уже собирался послать других самураев, чтобы они посмотрели, что происходит в доме, когда из парадной двери выскочил человек с мечом в одной руке и палкой в другой. У него были седые волосы старика, однако передвигался он с живостью мужчины в расцвете сил.

Ёсида открыл рот, чтобы отдать приказ своим воинам, но не успел этого сделать, потому что незнакомец ударил мечом по поводьям его коня, которые держал самурай, стоявший рядом с лошадью даймё, и легко рассек их. Воин в совершенном изумлении уставился на обрывки веревки, оставшиеся у него в руках.

Человек тут же ударил палкой лошадь по крупу. Испуганное животное рвануло с места в карьер и помчалось по дороге, унося на себе Ёсиду.

В древние времена самураи учились ездить верхом без поводьев — чтобы стрелять из лука на скаку. Когда главным оружием стали меч и мушкет, искусство стрельбы из лука отошло на второй план. Ёсида мог лишь схватить лошадь за гриву, пытаясь хоть как-то управлять ею.

Самураи замерли, не зная, хватать ли им нападавшего или мчаться вслед за своим господином. Кадзэ, воспользовавшись их растерянностью, вскочил в седло одной из лошадей, оставленных ушедшими в дом самураями, — как раз в тот момент, когда на улицу выскочили два воина, внеся в происходящее еще большую неразбериху. Натянув поводья, Мацуяма повернул коня и помчался по дороге в направлении, противоположном тому, куда ускакал Ёсида.