В последнее время, видя сына усталым и апатичным, мать в частном порядке стала возить его к известному в определенных кругах психиатру, только уже не к детскому, а ко взрослому. Тот определил юношу как очень умного, ранимого, впечатлительного и инфантильного; опять долго терзал его вопросами с расставленными профловушками. Свои страхи и сны больной, избегая взгляда врача, утаил, но казался заинтересованным и просил повторить некоторые заключения. В результате визита ему снова прописали гoмеопатические лекарства и недолгое освобождение (выпускной класс!) от занятий.
Мама уходила на работу, и он слонялся в тоске по опустевшей квартире, где мог ходить на четвереньках, выть, скулить, рычать, спать под столом или листать книги: старые трактаты по этнографии и психологии мифов. Оказалось, что у матери спрятано их очень много. В одиноких своих хождениях по квартире он отыскивал их в фибровых запыленных чемоданах под кроватью, да еще в шкафах: запакованная в старые наволочки, там хранилась целая библиотека. Он набросился на них с жадностью, не задавая матери вопроса: откуда эти книги и чьи, догадывался, что ответ будет один: об этом лучше помолчать, сейчас не время о них говорить.
Его повторяющиеся сны, недавний вой под луной, ощущение обрастания шерстью в совокупности с новыми знаниями дали ему определение собственного состояния: оно называлось ликантропией. Теперь он зависел от этой идеи.
В те дни он много и сбивчиво думал:
— Я не оборотень, я выворотень, перевертыш, если верить сну.
Когда не читал и не занимался уроками, он сидел под кухонным столом, примеряя на себя симптомы, вычитанные в книгах: повышенная импульсивность, агрессия, стремление к насилию, беспричинная ярость, бессонница, беспокойство. Все это в той или иной форме у него присутствовало. Он включал волка в себе, его действия, чувства, желания, настроения.
Теперь этот угол стал его норой и защитой. Там входил он в свой мир и представлял себя животным умным, хитрым, поджарым, неприхотливым, бегущим по бескрайнему белому полю: иней налип сосульками на животе, спина искрится снежинками. На снегу анютины глазки волчьих следов…