Убить Троцкого

Согласно плану, не исключалась возможность попадания Муравьева в плен. Поэтому на площади, в противоположном конце от здания царицынской Чека, куда, по предположению, должны доставить пленника, была оборудована конспиративная квартира. Она являлась законсервированной уже почти полгода – еще со времени осады города генералом Красновым, поэтому провалы, охватившие почти всю агентурную сеть Орлова, ее не коснулись. Проживала в нем, по легенде, так называемая «вдова» пламенного большевика Николая Баумана, погибшего еще в первую революцию 1905 года, к которой якобы на излечение после ранения прибыл ее сын вместе со своим сослуживцем. О том, что Ада Ивановна Бауман (настоящая фамилия – Цедербаум) была глубоко законспирированным агентом еще царской охранки, знал только граф Орлов.

Блюм направил переодетых казаков в плавни до особого распоряжения. Сам вместе с Лопатиным отправился на пароконной тачанке к своей «матушке», благо – во дворе дома можно было и оставить тачанку, и загнать коней в конюшню, как это принято во многих домах российской провинции.

Высадив Лопатина возле церкви, с колокольни которой просматривалась пристань и весь центр города, он оставил его наблюдать на случай, если Михаила повезут в какое-либо другое место. Сам не спеша двинулся по направлению к местной Чека.

Едва Александр успел въехать на площадь, как его обогнал открытый легковой автомобиль, в котором среди чекистов с обнаженным оружием был и связанный Михаил. За легковушкой следовал грузовик охраны, набитый вооруженными матросами.

Ворота во двор Чека распахнулись, поглотив машины. Александр застыл. Перед его глазами все еще стояла запечатленная картина: безжизненная голова Михаила в потеках свернувшейся крови, настороженный и хищный оскал охранников…

Только одна фигура не давала ему покоя и казалась очень знакомой – это широкоплечий мужчина в кожаной тужурке и морской фуражке, сидевший на переднем сиденье, весь вид которого изобличал в нем начальника.

Подъехав к зданию, где располагалась конспиративная квартира, Блюм разыграл перед соседями душещипательную сцену встречи красного героя – командира со своей «заслуженной» матерью, распряг тачанку и удалился в дом. Через некоторое время появился и Лопатин. Сразу же начали создаваться и тут же отвергаться планы по спасению Михаила. Но с потерей лидера друзья с сожалением убедились в своей беспомощности.

– Михаил подаст нам какую-то весточку, – горячо убеждал Лопатин, уверенный во всесилии своего младшего друга.

На это Блюм, перебирая в голове новые варианты, только скептически хмыкал.

Глава 6

Очнувшись, Михаил почувствовал: лицо протирают чем-то влажно-прохладным и, открыв глаза, обнаружил, что его окружают в полумраке камеры небритые, осунувшиеся лица пленных белогвардейских офицеров. Молодой есаул, обтирающий мокрой тряпкой окровавленное лицо, тараторил:

– Я знаю его благородие. Видел его в деле, – он с восхищением покачал головой, – он со своими двумя товарищами почитай пол-отряда красных конников положил. Геройский офицер! – И тут же, увидев, что Михаил очнулся, без перерыва добавил: – Здравия желаю, господин штабс-капитан.

Улыбнувшись, Михаил выпил предложенную ему воду и слабым голосом попросил оставить его в покое, сейчас ему было не до церемоний.

«Самое главное, – думал он, – это за оставшееся короткое время перед допросом постараться вернуть себе утраченные силы».

В том, что на следующий день начнутся интенсивные допросы, он не сомневался. Он даже знал, в каком направлении они будут идти, так как в начальнике царицынской Чека узнал своего кровного врага Петра Свиридова. Михаил, конечно, мог точным ударом положить конец кровавой карьере палача. Но, во-первых – он не собирался обменять свою жизнь, удовлетворив жажду мести, на жизнь этого подонка, справедливо решив, что это всегда успеется; во-вторых – Свиридов был нужен ему пока живым, как носитель информации об истинных заказчиках преступления, совершенного против его семьи.