Убит заочно

«О, да, – сказал Лутаций. – Они всегда и везде ходили вместе, то и дело перешептываясь. Я имею в виду – не только в колледже, но и после занятий».

«Я слышал, как они говорили о каком-то клубе, где часто бывали, – сказал Порций. – Он расположен на Кливи Инфериор и называется «Битый череп». Это элитная таверна, маскирующаяся под логово распутства для увеселения богачей, которые хотят отвести душу без реального риска. Он упоминал одно имя. Дайте подумать… Что-то иностранное, думаю, гелликанское».

«Нет, уверен, ассириканское, – ответил Лутаций. – Зимаксис. Точно».

«Да, ты прав, Гай Лутаций, – сказал Порций. – Это точно был Зимаксис».

«А вы бывали в этой таверне?» – спросил я.

Оба покачали головами. «Это заведение не для нас», – сказал Порций. «Слишком дорогое», – добавил Лутаций со вздохом.

«Вы замечали что-либо странное в поведении Кэзо зимой?»

Они переглянулись. «Ну, его здоровье слабело, это точно, – сказал Лутаций. – Думаю, это началось прошлой осенью. Хотя со временем все только ухудшалось. Он исхудал, побледнел. Появились темные круги под глазами. Он ушел в себя, начал пропускать занятия. Мы навещали его несколько раз, но ничем не могли поднять его настроение».

«Не знаю, что это была за изнуряющая болезнь, – сказал Порций, – однако я точно знаю, что его отец нанимал лучших в Эгретии магистери карнеум, но даже они не смогли помочь. Вообще Кэзо отказался общаться с ними, хотя мы, как могли, пытались убедить его, что это для его же блага».

«Я считаю, – сказал Лутаций, – это не была никакая лихорадка. Ему просто разбили сердце».

«Вы с ним всегда были такими слюнтяями», – сказал Порций.

«Романтик и слюнтяй – это разные вещи!»

«Почему вы считаете, что ему разбили сердце?»

– я попытался вклиниться в их дебаты.

«Однажды он рассказал мне, что встретил девушку, – сказал Порций. – Ее звали Махатикса – митзрана с другой стоны Гор Мауретании. Она была экзотичной, грациозной и очень привлекательной. Я особо ее не видел, но помню, что Кэзо знал толк в женщинах, хотя и не умел выбирать их среди своего сословия». Порций что-то пробормотал в знак одобрения, и Лутаций продолжил. «Думаю, я видел ее труппу на улицах около месяца назад, как раз перед новым годом. Они устанавливают обычную палатку мимов и часто передвигают ее с места на место. К ней еще прикреплен летающий флажок с изображением сфинкса. Они выступают возле доков и Цирка Магнус на Кампус Цивикус».

Мне показалось, что остальная часть нашего разговора с Порцием и Лутацием не относилась к делу, поскольку друзья постоянно перебивали друг друга, переходя на отвлеченные философские темы. Я поблагодарил их и попросил связаться со мной, если они вдруг вспомнят что-нибудь стоящее внимания. Я заплатил за наше вино, так что у меня было чувство, что они действительно сообщат, если что-нибудь вспомнят.

Теперь меня интересовало расхождение в версиях, предложенных Порцием с Лутацием и Друсусом. Действительно ли Друсус ничего не знал о занятиях друга, что привели к его смерти? Или он знал обо всем, но пытался ввести меня в заблуждение? Был ли он сам замешан и пытался теперь скрыть это? Или это два юноши склонны просто преувеличивать невинные события? Учитывая то, что мне было известно о Друсусе и, в частности, о его семье, нужно было больше доказательств, чтобы обличить его во лжи.

* * *

Перед тем как взяться за «Битый череп», решил отыскать Махатиксу. Я не сомневался, что с Кливи Инфериор у меня ночью проблем не будет, так как это большей частью тихий район. Мне было интересно, смогу ли я что-нибудь узнать об этой загадочной женщине, покорившей сердце Кэзо.

Я зашел домой, быстро переоделся и пошел «на ощупь» в район доков. Поскольку был Аврилис, смеркалось довольно рано, а мне не хотелось оказаться на Кампус Цивикус в полной темноте. Какое-то время я шел среди людей, спешащих закончить работу и пойти домой. Этой ночью Фортуна улыбнулась мне, так как почти сразу я увидел толпу людей, собравшуюся возле силосов Форума Пискариум, посреди которой стояла палатка труппы мимов, а на ней развевался флаг с изображением сфинкса.

Я подошел поближе и остановился сзади, наблюдая представление. Это было довольно грубое шоу, впрочем, как и собравшаяся толпа зрителей. Эти люди не были ценителями изысканной Гелликанской драмы с хитросплетениями гордых характеров и неотвратимостью судьбы. Представление было построено вокруг шаблонных персонажей и абсурдного сюжета – легкомысленный старый хозяин, молодая жена-мегера, ее любовник-сосед и вездесущие рабы, которые все замечают и посмеиваются за спинами хозяев. Частые сцены за занавесками и оголение грудей под свист толпы. Однако они были довольно хороши в своем деле – лучше, чем многие такие труппы.

Несмотря на маски, я смог выделить около семи человек, играющих разные роли. Двое из них были женщины, обе молодые. Ни одна уважающая себя эгретская труппа не выпустила бы женщину на сцену, однако эта труппа не была ни эгретской, ни особо уважаемой. Думаю, в ней было еще несколько человек, но всего не больше десяти.