Убитая в овечьей шерсти

В комнате портсигара не оказалось. «Черт побери! — пробормотал Аллейн. — Он не может его найти. Этот проклятый Элберт его стянул».

Он снова тихо спустился вниз. Слабое мерцание появилось в конце холла. Дверь в проходе, ведущем в кухню, была отворена. Он вошел и увидел в буфетной Маркинса со свечой в руке.

— Я запираю, сэр, — сказал Маркинс. — Вам что-нибудь нужно?

— Я ищу мистера Лосса.

— Разве он не прошел в комнаты слуг вместе с вами, сэр? Минут десять назад.

— Возможно, он прошел, но я там не был.

— Странно, — произнес Маркинс, уставившись на него. — Я готов был поклясться, что это были вы.

— На нем было мое пальто.

— Ах, вот в чем дело! Но кто же был второй джентльмен?

— Какой второй джентльмен?

Маркинс поставил свечу и закрыл дверь.

— Я шел к дому управляющего, — сказал он, — поговорить с мистером Джонсом. Клифф только что пошел туда же. Мне показалось, что я вижу вас на главной дороге, ведущей к жилищам слуг. Я думал срезать угол и выйти к вам. В этом случае на время теряешь дорогу из виду. Я услышал, что вы что-то выкрикнули, и позвал: «Алло, сэр!» Потом я услышал, что вы сбегаете с холма. Когда я вышел к тому месту, где видно дорогу, вы пропали из виду.

Аллейн зажал кончик носа большим и указательным пальцами.

— Голос был похож на ваш, сэр.

— Очевидно, по телефону я тоже был похож на мистера Лосса. К черту, — сказал Аллейн с раздражением. — Где же он? Почему он не пришел? И кого он звал? Клиффа?

— Нет, сэр. Клифф к тому времени был дома. Когда я пришел к ним, я спросил, видел ли он вас по дороге, и он сказал, что никого не видел. Что делал мистер Лосс, сэр?

Аллейн объяснил ему.

— Мне это не нравится, — добавил он. — Пойдемте разыщем его.

— Он может делать десяток вещей, мистер Аллейн.

— Что именно? Мы пройдем через кухню, Маркинс. Показывайте дорогу. У меня фонарь.

— Может выпускать воду из радиатора, — сказал Маркинс, двигаясь в указанном направлении. — Будет крепкий мороз.

— Для этого ему нужно сбежать с холма?

— Ну нет. Гараж наверху, возле овчарни.

— Что он кричал? — спросил Аллейн, следуя за Маркинсом в темную кухню, пропахшую сосновой древесиной и жиром.

— Право, не могу сказать. Просто что-то выкрикнул. Точно был удивлен. Минуточку, мистер Аллейн, запру дверь. С тех пор, как Клифф попался на играх с виски, я всегда запираю очень тщательно.

— Клифф тут ни при чем. Это невыразимый Элби.

— Я поймал его с бутылкой в руке.

— Он ставил ее обратно.

— Не может быть! — воскликнул Маркинс с изумлением.

— Элби признался. Мальчик спасал его гнусную репутацию.

— Но какого черта он молчал? — воскликнул Маркинс. — Нет уж, лучше мне выполнять спецзадания. Я не вижу мелкого воровства у себя под носом. Пойдемте, сэр.

Снаружи было темно, как в угольной яме, и стоял сильный мороз. Трава хрустела у них под ногами, и в воздухе пахло инеем. В ясном небе мерцали звезды.

— Куда мы идем, мистер Аллейн?

— В проходную комнату.

— Можно выйти на дорогу. Она довольно ровная, но скользкая.

Мерзлая земля трескалась у Аллейна под подошвами. Они скатывались и скользили. «Осторожнее», — сказал Маркинс. Чувство, что может быть слишком поздно, внезапно охватило Аллейна.

— Где же проклятая дорога? — проворчал он.

Они поднялись на холм, и четырехугольная чернота показалась на склоне, уже выбеленном морозом.

— Это забор с проволокой, сэр, — сказал Маркинс. — Она не колючая.

Проволока звенела, свет фонаря играл на замерзших комьях.

— В проходной комнате нет света, — заметил Аллейн.

— Может быть, крикнуть, сэр?

— Не надо тревожить слуг. Будь он поблизости, он бы услышал нас. Эта развилка ведет к овчарне? Дайте, пожалуйста, фонарь, Маркинс.

Иней сверкал, словно фольга, на боковой дорожке. Круг света подвинулся и озарил распростертую на земле фигуру.

— О, Господи! — громко сказал Маркинс. — Что это с ним?

— Сойдите с дороги.

Аллейн ступил на замерзший дерн и направился к овчарне. Фонарь теперь высветил серое шерстяное сукно его собственного пальто, ноги Фабиана, вытянутые под углом, торчащие из брюк, лицо, прижатое к замерзшей колее, и вскинутые вперед, словно для защиты, руки.

Аллейн опустился возле него, передав фонарь Маркинсу. Тонкая, нежная шея Фабиана казалась мальчишеской и беззащитной. Аллейн осторожно раздвинул волосы. Позади него, прямо держа фонарь, Маркинс выдал целую обойму проклятий.

— Удар сверху, — сказал Аллейн. Он отодвинул руку, приподнял голову и, словно мрачный факир, извлек изо рта Фабиана яркий шелковый платок.

— Он не?..

— Нет, нет, конечно, нет. Но надо убрать его с этого проклятого холода. До сарая не больше двенадцати ярдов. Как вы думаете, мы справимся? Его нельзя ронять.

— Ладно, ладно.

— Очень осторожно. Надо сначала отодвинуть мешковину.

Когда они подняли его, дыхание Фабиана было тяжелым и прерывистым. Струйки пара вылетали изо рта. Когда Аллейн приподнял его плечи, он испустил глубокий стон.

— Потихоньку, — сказал Аллейн. — Сюда, Маркинс. Я держу голову. Теперь опустите мешковину. Я достану тюки.

Свет заплясал по овчарне. Они уложили Фабиана на сильно пахнущую овчину.