Убитая в овечьей шерсти

— Вы хотите увериться в этом, — сказал он. — Скажи, ты мог бы поклясться, что никого не слышал на дороге? Мог бы ты поклясться?

— Из вас получился бы неплохой адвокат, мистер Джонс, — с улыбкой произнес Аллейн.

— Насчет этого не знаю, — ответил Джонс сердито, — но думаю, что Клиффу нужна помощь юриста, чтобы не наговорить лишнего. Не отвечай, сынок.

— Я же ничего не сделал, папа.

— Неважно. Они втянут тебя в дурацкую историю.

— В любом случае у меня всего один вопрос, Клифф, — заметил Аллейн. — Придя домой, вы больше не выходили?

— Нет. Я сидел на кухне с папой и мистером Маркинсом. Я все еще был там, когда мистер Маркинс вернулся и сказал, что произошел несчастный случай.

— Хорошо.

Аллейн отошел от камина и уселся на подлокотник дивана. Остальные тоже чуть подвинулись, словно овцы, подумал Аллейн.

— Ну, — произнес он, — коллективные вопросы исчерпаны. Я хотел бы поговорить с некоторыми из вас лично. Мне кажется, Грейс, что нам с вами надо проконсультироваться.

— Несомненно, — сказал Дуглас, словно ему предложили возглавить придворный суд. — Я вполне согласен, сэр.

— Возможно, нам лучше перейти в кабинет. Я бы просил, чтобы все остались здесь, если не возражаете. Мы ненадолго.

В кабинете стоял пронизывающий холод. Дуглас зажег лампу и камин, и они уселись рядом на каминную решетку. Над ними смотрел в никуда портрет Флоренс Рубрик.

— Я думаю, Лосса пока не стоит беспокоить планом действий, — произнес Аллейн. — А вы?

— О нет. Господи, нет, конечно.

— Я хотел проконсультироваться с вами в отношении следующего шага. Мне, знаете ли, придется передать дело в полицию.

— О, Боже!

— Да, придется.

— Там такая безнадежная публика, сэр. И опять начнется вся эта возня с допросами! Но я вполне понимаю вас. Ведь дело касается не вас лично, правда?

— Только в том смысле, что я был намеченной жертвой, — сухо сказал Аллейн.

— Вы знаете, — пробормотал Дуглас с каким-то совиным выражением лица, — я сам пришел к такому же выводу. Это позор.

Аллейн пропустил мимо ушей эту странную реплику по поводу этики намечавшегося убийства.

— Возможно, — сказал он, — что они передоверят дело мне еще на какое-то время или немедленно явятся сюда сами. Но решение будет целиком зависеть от них.

— Естественно. Я очень надеюсь, что они предоставят вести дело вам. Я думаю, мы все этого хотим.

— Включая убийцу, вы полагаете?

Дуглас потянул себя за ус.

— Вряд ли, — промолвил он. — Этот шутник был бы гораздо счастливее без вас, я думаю. — Он от души рассмеялся.

— Очевидно. Но он может предпринять новую попытку.

— Не волнуйтесь, сэр, — добродушно откликнулся Дуглас. — Мы позаботимся об этом.

Его спокойствие раздражало Аллейна.

— Кто это «мы»? — поинтересовался он.

— Я возьму это под свою личную ответственность.

— Вы, — тепло произнес Аллейн. — Мой дорогой, вы-то и есть подозреваемый. Откуда мне знать, что вы не последуете за мной с дубинкой?

Дуглас побагровел.

— Я не знаю, всерьез ли вы… — начал он, но Аллейн перебил его:

— Разумеется, всерьез.

— В таком случае, — величественно произнес Дуглас, — нам больше не о чем говорить.

— Пока еще есть о чем. Если вы докажете мне, что вы не могли пересечь эту проклятую дорогу и напасть на бедного Лосса, я буду вам весьма признателен. Здесь слишком много подозреваемых.

— Я же сказал вам, — ответил Дуглас сердито и взволнованно, — что я делал. Я вышел на лужайку, потом поднялся и постучал к Терри. Я пожелал ей спокойной ночи.

— Что было излишне. Вы уже желали друг другу спокойной, ночи. Возможно, вы просто хотели обеспечить себе алиби.

— О, Боже, да вы сами меня видели, когда поднялись!

— На добрых десять минут позже.

— Да я был в пижаме!

— Ваша пижама ничего не доказывает. Меня совершенно не трогает ваша пижама.

— Послушайте, это слишком. С какой стати мне нападать на Фабиана? Я люблю его. Мы вместе работаем. Черт возьми, — разъярился Дуглас, — вы не можете думать так всерьез! Разве не я призывал его к осторожности? С какой стати я буду преследовать старину Фабиана?

— Не его. Меня.

— Черт побери! Ну, вас тогда, раз вы специалист по этому делу, — сказал Дуглас, в упор глядя на него, и добавил сердито: — Что у вас с лицом?

— Кто-то ударил меня. Оно опухло и, вероятно, покраснело.

Дуглас открыл рот.

— Ударил вас? — повторил он.

— Да, но это меня уже не беспокоит с тех пор, как вы назначили себя моим опекуном.

— Кто ударил вас?

— В настоящий момент это тайна.

— Так! — громко сказал Дуглас. — Вы смеетесь надо мной? — Он с беспокойством взглянул на Аллейна. — Странная манера поведения! Ну ладно. Простите, если я не совсем корректен.

— Ничего, — любезно ответил Аллейн. — Довольно неприятно находиться под подозрением.

— Я бы не хотел, чтобы вы продолжали в этом духе, — раздраженно сказал Дуглас. — Это чертовски неприятно. Я надеялся, что смогу помочь. Я хотел бы быть полезным.

— Итак, вернемся к началу. Сколотите мне убедительное алиби — со свидетелями в связи с убийством вашей тети и нападением на Лосса — и я с восторгом прижму вас к своей детективной груди.

— Ей-Богу, — сказал Дуглас почти искренне, — если б смог!