Убиться веником

Денис не пытался соврать любимой. Тогда он попытался смягчить ситуа­цию. Все, что было сказано полунаме­ками, имело под собой прочное обосно­вание в реальной жизни. Дела шли все хуже день ото дня, а сдерживающая неприятности плотина прорвалась в тот самый момент, когда к офису фир­мы, из которой так тщетно пытался уволиться Денис, подкатил черный «сааб». За рулем иномарки сидел па­рень, на первый взгляд ему было лет двадцать восемь-тридцать. С ним предпочитали не общаться, если не бы­ло крайней нужды. Внешность бывает обманчива, но в данном случае сомне­ний не было никаких. Черные кожаные брюки, толстовка какого-то агрес­сивно-красного цвета, цепь толщиной с руку; бритая голова и марка автомо­биля яснее ясного давали понять, с кем вы имеете дело. И все бы ничего, ему можно было простить и специфичес­кую манеру общаться, и мощные габа­риты, если бы не глаза. Глаза у парня были как у больной собаки, околевшей вчера.

Если бы его, входящего в офис, за­метил Борис, с которым Денис пона­чалу вместе трудился и который не понаслышке был когда-то знаком с криминальной верхушкой Петер­бурга, то лишний раз порадовался бы тому, что вовремя ушел, сменив работу на более сволочную, зато, не­сомненно, ничего общего с кримина­лом не имеющую.

Денис еще раз просчитал все вари­анты и решил пойти, что называет­ся, ва-банк. Он собрался с духом и написал заявление об уходе.

Как и прогнозировалось, последо­вавшая за этим беседа заняла не один час. Шеф использовал все име­ющиеся под его властной рукой ры­чаги давления. Было испробовано все — от лести до прямых угроз. По­следние преобладали.

— Я не шучу. — Вячеслав Викторо­вич перестал орать и перешел на вкрадчивый шепот, что означало крайнюю степень ярости. — Сове­тую... — в воздухе повисла тишина, нашпигованная бомбами с часовым механизмом, пошли последние се­кунды перед взрывом, — ...искренне советую остаться. Подумай еще раз! - В воздухе закружились клочки по­рванного заявления.

— Вы же понимаете, что написать еще одно не составит никакого тру­да, — отреагировал на показной жест директора Денис.

— Хорошо, ты уйдешь, но сначала выплатишь штраф. Штраф в размере...— Директор задумался, помор­щился, как будто ему вместо «Хе­несси» на деловой встрече налили трехзвездочный дешевый «Казах­стан», и назвал сумму, от которой у Дениса голова пошла кругом.

— Я отдам деньги, на этом все? — на всякий случай уточнил Денис, внешне, как всегда, невозмутимый. Он был в принципе готов к такому повороту событий, единственное, че­го он недооценил, так это степень на­глости и нахальства директора, ибо неверно представил себе размер сум­мы, о которой могла идти речь.

— Все... только вот оглядывайся, переходя улицу даже на зеленый свет! — елейным голосом добавил шеф. А Денис еще раз поблагодарил судьбу за то, что успел оградить свою ненаглядную от всего этого. Пусть она думает, что хочет. Пусть попла­чет, что ли, но... Но, если человек плачет, значит, он жив. А это сейчас главное.

Денис никогда не простил бы себе, если бы с НЕЙ что-то случилось.

Сначала ему нужно было убедить­ся, что его оставили в покое...

Если это действительно произой­дет, и он останется в живых.

Денис понимал, что мог ругать се­бя последними словами за то, что по глупости связался с этой фирмой, очень уж заманчиво было иметь при­личные деньги, и, как ему казалось тогда, ни от кого не зависеть... Он да­леко не сразу понял, насколько он ошибался, согласившись на долж­ность коммерческого директора. Он мог сколько угодно рвать волосы на голове, но, увы и ах, вернуть про­шлое и исправить сделанные ошиб­ки было уже никак нельзя. Раньше он просто не хотел думать о том, что сулит ему будущее, его вполне уст­раивало положение в фирме, коли­чество купюр, лежащих в белом кон­верте ежемесячно. В принципе, ему было все равно, что способы получения денег в их организации, мягко говоря, не совсем законные.

Впервые ему стало страшно, когда до него постепенно стало доходить ис­тинное положение вещей, причем в первую очередь он испугался не за се­бя, а за ту, которую, видит Бог, он так любил. Он хотел, чтобы она была жи­ва и здорова, пусть даже и без него.

Денис очень удивился бы, если б узнал, что парень, разъезжающий на «саабе», думал так же, и потому предпочитал оставаться волком-одиночкой, ибо, по его мнению, проще быть одному, не давая никому в ру­ки рычагов воздействия на себя.