Убиться веником

Другое дело, что поступал он так со­знательно, стабильно выпивая по вы­ходным, выпивая так, чтобы не сни­зить градус закуской, чтобы полно­стью отрубить бедный мозг от тела. Его уже не радовали ни наличие вто­рой квартиры, ни счет в банке, ни воз­можность отдохнуть пару-тройку ме­сяцев в Финляндии или Европе... Да­же вереница девушек, желающих раз­делить с ним сначала постель, затем квартиру и счет в банке, не грела ду­шу. Он не мог себе позволить полю­бить, зная, что последствия будет рас­хлебывать именно она. Будут ли это шикарные похороны с морем венков, посещения СИЗО или просто послед­ний веский аргумент, который ему придется принять, и показать свою слабость... Этого он боялся больше все­го на свете. Потому и довольствовался случайными связями, которые дли­лись ровно одну ночь. А девушек Де­нис перестал воспринимать вообще, это было, наверное, на уровне подсо­знательной реакции организма на происходящее. Нет, он видел их, но не замечал, они жили и двигались, как персонажи традиционного театра кабуки. Бестелесные и бездушные.

— Да, Макс, привет, ты не ошибся, это я! — звонким голосом почти пропела в трубку Тина, зябко кутаясь в шерстяную кофточку. Арендодатели уже второй день никак не могли ре­шить проблему со ставнями, из окон немилосердно дуло. Они не виделись и не общались толком с самого лета, с той поездки в Питер, которая оставила в ее душе такой след. «Впрочем, не только в душе», — усмехнулась про себя буду­щая мама и привычным, скорее, ин­стинктивным жестом положила руку на живот, стремясь защитить свою кровиночку от любых напастей. — Фо­тографии готовы? Какая прелесть, не прошло и полгода, — пошутила она.

Макс повертел в руках толстый, вот-вот готовый лопнуть, конверт и подтвердил этот факт.

— Так что соображайте живенько, мадемуазель, когда и где будем встречаться?

У мадемуазели не возникло ника­ких сомнений относительно места встречи.

— Конечно, моя любимая «Кофе-мания» с лыжами.

Макс задумчиво покачал головой. Он знал, что беременным женщи­нам надо многое прощать, но лыжи? Он покладисто согласился на «Кофе-манию», пусть даже с лыжами.

— А в баскетбол там, случайно, не играют? — с легкой издевкой в голо­се уточнил Максим.

— Когда я там была в последний раз, не играли, но с тех пор многое могло измениться... — фыркнула в трубку Тина. — Я надеюсь, что никаких кар­динальных изменений в заведении не произошло, так что с чистой совестью можешь забыть баскетбольную майку и шорты дома! — добавила она и задышала часто-часто.

— Если ты не очень хорошо себя чувствуешь, то мы никуда не пой­дем, — заботливо сказал Макс.

— Все хорошо, просто кое-кто решил пнуть меня для порядка пару раз, так, чтоб жизнь медом не казалась.

Этим же вечером Макс, как истин­ный джентльмен, встретил ее рядом с офисом. Вскоре они уже сидели на вто­ром этаже «Кофемании», куда вела . железная лестница, которую девушка смогла преодолеть очень медленно.

Тина искоса поглядывала на свое­го спутника, пристально следя за выражением его лица. Макс осмат­ривался в незнакомой кофейне, и она нравилась ему с каждой мину­той все больше и больше. Особенно хороши были столики, на них посре­дине красовались старинные, явно начала прошлого века, открытки и пожелтевшие от времени ноты. Мак­сим перевел взгляд в угол. Там дей­ствительно стояли лыжи. Обыкно­венные, обшарпанные, долго слу­жившие владельцу верой и правдой.

Тинка не выдержала и расхо­хоталась.

— Сам видишь, с баскетболом ни­чего не выйдет, но раз уж я обещала лыжи-то — вот они! А теперь призна­вайся, что ты думал по поводу ум­ственных способностей беременных женщин?

Макс изобразил на физиономии искреннее недоумение.

— Ничего такого я не думал или почти не думал! — улыбнулся он, подмигнул ей и потянулся к кожа­ному черному кейсу, чтобы достать фотографии. После тщательного, да­же педантичного выравнивания стопки Макс передал пестрые кусоч­ки матовой бумаги Тине.

Фотографий было много, и сразу становилось понятно, что сделаны они профессионалом.

Тина нервно покусывала побледнев­шие губы, дабы не разреветься на все кафе. Слишком остро вспоминались моменты, запечатленные на снимках.

«Начинаю все с нуля,

Ведь слезы вытерла посуше,

Бередить не буду душу,

Начиная все с нуля...»

- мысленно процитировала она кусок из очередной песни. Макс, по приро­де своей наблюдательный и чуткий, ругал сам себя: «Если бы я только мог представить, сколько боли при­несет одна-единственная пленка! Да пропади она пропадом, гори синим пламенем и утони в невской воде...» Он не успел додумать до конца, Тина изо всех сил благодарила его за воз­можность еще раз, как это не ба­нально звучит, вернуться в то благо­датное лето.