Убитые голоса

— Других спас, а семью не смог.

— Что, Рома, и дочь?

— Да, Даша, в клетчатой юбке.

— Это точно она?

— Да. Почти не изменилась, только подросла. Как же так? Хотя Игнатьев не разбирал, кого спасает. Кого подхватывал, того и выносил. В этом он весь. Не о семье думал, а обо всех, нуждающихся в помощи. Черт, очнется, а тут такие пироги.

— Может, не говорить?

— А как скроешь?

— Может, дать команду, и его доставят в госпиталь? Там проще будет объяснить.

— Нет, Боря, не проще. Не знаю, что делать. Где твоя следственная бригада?

Гарин взял Уланова под руку:

— Ты не шуми, Рома, изменить ничего нельзя, сейчас работать следователи и оперативники не смогут, только когда рассветет. Так что будем ждать. Впрочем, ты можешь уехать, я распоряжусь.

— Ты спятил? Куда я уеду? Нет, Боря, пока не выяснится, что здесь произошло, я не уеду.

— Ладно.

— Пойду к Игнатьеву. Эх, Влад, как тебе сказать о беде?

— Вы парни сильные.

— Если что, знаешь, где буду.

— Давай.

Уланов прошел к месту, где оказывали помощь людям, получившим травмы средней тяжести.

Девушка узнала его.

— О, это вы, хорошо, что пришли. Ваш товарищ пришел в себя.

— Да? Как он?

— Врач смотрел, сказал, жить будет. А где его родные?

— У него жена с дочерью погибли.

Девушка закрыла рот ладошкой.

— Вот такие дела, Лена.

— Вы подождите, я Александра Сергеевича позову.

— Кто такой?

— Врач.

— Зачем?

— Он поможет вам.

— Мне? Мне-то чего помогать?

— Поможет сообщить товарищу страшную новость. И я буду рядом с успокоительным.

Уланов вздохнул:

— Милая Лена, капитан Игнатьев — офицер спецподразделения. Он видел столько крови, сколько вам вместе с врачом не увидеть.

— Но то была кровь врага.

— Не только. Своих тоже.

— Но — не семьи.

— Да, не семьи. Хорошо, подожду.

— Я быстро.

И действительно, она вернулась с мужчиной лет тридцати.

— Капитан медицинской службы Управления МЧС Глухов Александр Сергеевич.

— Уланов Роман. Майор. Спецназ.

— Игнатьев служил с вами?

— В недавнем прошлом.

— Он участвовал в боевых действиях?

— Умнее, капитан, ничего не мог спросить? Спецназ для того и существует, чтобы воевать.

— Не надо кричать, Роман…

— Просто Роман.

— Не надо кричать. Роман. Вы сообщите Игнатьеву о смерти жены и дочери или я?

— Тебе он не поверит.

— Хорошо, хотя чего уж тут хорошего. Уверены, что его не надо пока держать в неведении?

— Абсолютно.

Врач повернулся к сестре:

— Лена, держи при себе два куба… — Он назвал нужное лекарство, название которого Уланов не запомнил, да и не старался запоминать.

— Да, Александр Сергеевич, у меня все готово.

— Ну тогда пойдемте. Самое тяжелое в нашей работе — сообщать о гибели близких.

— В нашей тоже.

Врач взглянул на Уланова, но ничего не сказал. Они подошли к носилкам, на которых лежал Игнатьев.

— Влад.

Капитан открыл глаза.

— Узнаешь?

— Рома?

— Да.

— А ты сегодня приехал? Погоди… пожар…

Он приподнялся, в глазах осознание. Видимо, он вспомнил.

— Пожар, Рома. Клуб загорелся!

— Да, Влад.

— А со мной что?

— Отравление угарным газом, продуктами горения токсических материалов, удар по голове. Тебе оказали помощь.

Игнатьев прервал майора:

— Дым, огонь, закрытая дверь, дети, задыхающиеся от дыма. А где мои? Рома, ты видел моих?

Врач кивнул медсестре.

Та сделала укол.

— Зачем это? — спросил Игнатьев и вновь взглянул на Уланова: — Рома, что с Соней и Дашей?

Роман посмотрел на врача.

Тот покачал головой.

— Крепись, брат, Соня и Даша погибли.

— Что? Что ты сказал?

— Твоя семья погибла, Влад.

Наступила пауза, и вдруг по лесу пронесся душераздирающий крик:

— Нет! Нет! Нет!

Игнатьев рванулся с носилок, врач и сестра бросились к нему. Но разве им справиться даже с раненым спецназовцем. Подоспели медбратья, Уланов. Медсестра вколола еще один препарат. Игнатьев успокоился, дернулся, потерял сознание. Медсестра проговорила, держа в руке шприц:

— Александр Сергеевич, его срочно надо эвакуировать в госпиталь.

— Вижу.

Он отдал команду санитарам, и те понесли раненого к катеру, который, приняв тяжелых, готов был отчалить в сторону Переслава. Владислава успели занести на борт. Мощный катер пошел вверх по течению.

Уланов посмотрел на врача:

— Что теперь с ним будет?

Глухов пожал плечами:

— Возможно, психика не выдержит.

— У Игнатьева? У него выдержит, нас же готовили к разным ситуациям.

— Но здесь — семья! Хотя, может, и вернется к жизни ваш капитан, только, боюсь, прежним он уже не будет.

— А кто из нас останется прежним после этого?

Прибыла следственно-оперативная группа, в составе которой, кроме следователей, оперативников, эксперта-криминалиста, были взрывотехники, специалисты по электрооборудованию, противопожарным системам, строительству. Небольшой теплоход доставил на причал целую лабораторию. Руководство следственными действиями было возложено на Гарина. Подъехали офицеры ФСБ, которые занялись опросом тех, кого можно опросить, прежде всего — охрану. Приехал губернатор с Аристовым.

Тот, бледный как мел, подошел к Гарину, протянул руки.

— Что это вы, Глеб Кириллович?

— Я во всем виноват, арестуйте меня!

— Это еще успеем.

Гарин вызвал следователя:

— Поговорите с ним, это директор Дома отдыха.

— Пройдемте.