Убивая любовь

Горькие слезы ручьями заструились по щекам, обжигая нежную кожу раскаленными углями. Мелоди крепко обхватила себя руками, будто это могло хоть как-то унять ту адскую боль, что сейчас разрывала ей душу. Она была непобедима. Ее невозможно исцелить или утолить при помощи лекарств. Эта боль уже давно стала частью самой Мелоди, впиталась в кровь и распространилась по каждой клеточке тела...

Сильные, тяжелые руки легли ей на плечи, заставляя остановиться и прекратить бесцельное брожение по заснеженной дороге. Вздрогнув сначала от неожиданности, а затем и от злости, она попыталась вырваться из цепких объятий Майкла, но тот был непобедим. Он держал девушку так крепко, что казалось, еще немного, и она окажется вдавлена в него самого. Грудь мужчины, горячая и широкая, согревала ее спину, а руки обвились вокруг тонкой талии, отметая любые попытки к бегству. Она снова проиграла. Пала перед его силой.

— Прости меня, — теплое дыхание Майкла коснулось шеи. Он уткнулся лицом в ложбинку на ключице и все повторял без устали: — Прости меня, ветер... Я не должен был... Не имел права так с тобой разговаривать... Ты — самый светлый и чистый человек из всех, кого я знаю. Каждый раз, когда ты оказываешься рядом, у меня сносит крышу... Я словно начинаю дышать полной грудью и снова ощущаю вкус жизни... Пожалуйста, Мелоди, прости меня...

«Как?! — кричал внутренний голос. — Как ты можешь быть таким двуличным?! Какая из твоих половин настоящая? Та, что так яростно ненавидит меня и делает все, чтобы доказать это? Или вторая, которая сейчас обнимает и пытается успокоить?»

— Мелоди, не молчи, прошу тебя! Только не закрывайся от меня, — взмолился Майкл, аккуратно, чтобы не дать ей сбежать, поворачивая девушку лицом к себе. — Знаю, я — кретин, который постоянно причинает тебе боль, но... — запнулся, прижавшись твёрдыми губами к нежной шее девушки. — Я клянусь тебе, это не специально. Мне уже давно не приходилось просить у кого-то прощения, но для тебя я готов повторять это слово вечно. Прости меня, ветерок... Прости...

— Слова не имеют никакой ценности, М... Чарльз, — с трудом справляясь с собственным голосом и превозмогая жуткий холод, ответила девушка. Сердце ее разрывалось на части, но она обязана была это сказать. — Однажды я поверила словам незнакомца, для которого была лишь незначительным эпизодом в жизни. Я позволила себе поверить, что и меня можно любить. Но, как оказалось, он даже не запомнил меня. А знаешь почему? — вскинув голову так, чтобы их глаза встретились, спросила Мелоди со всей напускной бравадой, на какую только была способна.

Майкл молчал. Мужчина понимал и знал, о ком она говорит. Отчетливо видел боль в глубине прекрасных глаз и не мог себе простить того, что был причиной ее возникновения.

— П... почему? — спросил охрипшим от волнения голосом

— Потому что меня, как таковой, и не существовало! Ты так и не понял, — глаза Мелоди зло сощурились, напоминания безумие. — Я никогда и никому не была нужна. Собственные родители стыдятся меня, сестра всю жизнь старательно скрывала сам факт моего существования и делала все, чтобы никто в ее окружении даже не догадался, что мы — родня... Мне постоянно твердили, что я — ребенок из пробирки. Плод искусственного оплодотворения, который никак не связан с семьей и фамилией Харрис. Мама родила меня только для того, чтобы спасти свою жизнь, когда узнала, что тяжело больна, — с каждой высказанной фразой, с каждым брошенным словом, она будто возвращалась обратно. Туда, в далекое, пропитанное унижениями и одиночеством, прошлое. — Тебе никогда не казалось странным, почему они так холодно ведут себя со мной? Тебе не хотелось спросить, в чем кроется причина такого поведения?

Майкл не мог больше слушать её. Его пугала та Мелоди, что сейчас стояла напротив. Он искренне боялся за ее душевное состояние, но и заставить девушку замолчать был не в силах. Правда, которую мужчина так долго и тщательно искал, сейчас лилась из нее ручьями...

— Спрашивал, я ведь знаю, — странная усмешка отразилась на лице Мелоди. Словно она намекала ему на что-то. Но что? — Тебе, как и всем, была интересна подноготная семейства Харрис, так? Тогда слушай: Джонатану поставили диагноз бесплодие, когда Эмили был год. Он больше не мог иметь детей. А я... Меня зачали в перинатальной клинике за круглую сумму денег и внедрили в тело Аманды. Так что, по сути, я даже не ее дочь. У меня вообще нет родителей. Вот и всё, мистер Уокер, — комично развела руками и залилась громким смехом. — Поздравляю с тем, что ты взял себе в жены существо неизвестного происхождения, бывшее в многократном употреблении не только Виктора Хейза, но и другого мужчины. Такая у тебя испорченная жена, которая, к тому же, даже не в состоянии записать и прочитать собственное имя с бумаги. Ну, что, Чарльз? Какого это: иметь супругу вроде меня? Не боишься, что тебя все засмеют, как это уже было с Виктором? Все еще хочешь оставаться мужем проститутки?