Убивая маску

– Не знаю, – произнёс он, после чего поднял чашку и сделал глоток. – Этот разговор должен дать ответ на твой вопрос.

– Я в некоторой растерянности, Акихито-сан, – усмехнулся я. – Не понимаю, как разговор со мной может дать ответ на подобный вопрос.

– Не понимаешь? – усмехнулся он в ответ. – Повесил мне на шею эту гирю, а теперь на понимаешь?

– Я лишь предоставил вам… почти целую страну на блюдечке, – пожал я плечами. – И больше от меня ничего не зависит.

– Ты требуешь от меня клан, – начал он опять крутить чашку. – В качестве платы предлагая целый ворох проблем.

– Клан не покупают, – чуть склонил я голову на бок. – Его дают за достижения.

– У нас же с тобой откровенный разговор, – приподнял он бровь. – Так что давай без этой банальщины, придуманной для всех остальных. Клан покупается и твоя плата… очень спорная.

Изначально он говорил другое, но тыкать ему этим в лицо бессмысленно, он запросто ответит чем-нибудь вроде: «я думал, ты всё понимаешь».

– Хорошо, – пожал я плечами. – Забудем про Филиппины. А как быть с маской?

– Всего лишь артефакт, – ответил он. – Причём довольно проблемный. Если о нём узнают, то даже моему Роду придётся непросто.

Весьма спорное утверждение, но спорить бессмысленно – он свою версию озвучил и будет стоять на ней до конца. Но маленькую ошибку Император всё-таки сделал.

– Тогда отдавайте её назад, – произнёс я иронично. – Требую возврат денег, раз уж вы не можете предоставить мне товар.

Император был удивлён. У него, наверное, впервые требуют вернуть подарок, а ведь официально маска именно подарок. Не стоило ему позиционировать её как плату. Точнее, не стоило вестись на мои слова и подтверждать, что это плата.

– Ты ставишь меня в неудобное положение, Синдзи-кун, – произнёс он сухо. – Как ни крути, а маска – это подарок.

– В честь чего? – спросил я. – По-вашему, я просто так подарил вам легендарный артефакт? Оторвал его от Рода и отдал вам?

Да, я сейчас по болевым точкам бью, что некрасиво. Традиции чётко говорят – подарил что-то, забудь об этой вещи. Всё. Только вот время красивостей прошло.

– С подарками так и бывает, – процедил он, глядя мне в глаза.

Маску он не отдаст в любом случае, так что жму я его не для этого. Просто пусть помнит, что, по тем же традициям, плату я уже отдал, а Филиппины – это его жадность.

– А ведь я всего лишь клан попросил? – вздохнул я, покачав головой. – Могли бы и мне подарок сделать.

– Всего лишь? – вскинул он брови. – Я ведь тебе объяснял, что это далеко не «всего лишь».

– Как и захват целой страны, – ответил я на это. – Что было вашим условием, кстати.

– Примером, того, что надо сделать, – не стал он соглашаться.

– И вам этого опять оказалось мало, – произнёс я сокрушённо.

Это было грубостью. А ещё наглостью. Обвинять главу государства в жадности, в обычной ситуации, прямой путь к вражде, но сейчас у нас необычная ситуация, а вражда и так на пороге.

Четыре с хвостиком секунды Император молча смотрел на меня, а потом чашка, которую он крутил на столе, треснула и развалилась. Тряхнув мокрыми пальцами, Император произнёс:

– Не перегибай палку, парень.

– Но мы ведь договорились об откровенности, – пожал я плечом.

– Но не о грубости, – ответил он, вроде бы, даже спокойно.

– Вы столько раз плевали мне в лицо, Акихито-сан, что теперь я могу позволить себе немного грубости.

На самом деле я не рассчитываю, что смогу убедить его дать мне клан, я пришёл сюда не за этим. Моя главная задача сейчас – убедить его, что Аматэру готовы к конфликту. Что мы не дадим заднюю. Ну а то, что конфликт никому не выгоден, понятно и так. Причём Императорскому Роду конфликт невыгоден больше, так как они никуда переехать не могут.

– В тебе говорят юношеская гордость и максимализм, – ответил он. – Я никогда не плевал тебе в лицо, это твои ребяческие обиды.

– М-м-м, вот как? – покивал я. – И что это меняет? Кстати, а Атарашики-сан тоже ещё ребёнок? Знаете, я-то на вас не злюсь, кто вы мне, чтобы на вас злиться. А вот Атарашики обижена и зла. Очень зла. Ей вы то же самое скажете?

– С Атарашики я как-нибудь сам разберусь, – ответил он раздражённо. – Наши с ней обиды, они только наши.

– Не увиливайте, Акихито-сан, – опять я сгрубил. – У нас с ней к вам одна и та же претензия.

– Ещё раз, – начал он злиться, ну или изображать злость. – Не приплетай сюда Атарашики.

– Не приплетайте сюда мой возраст, – ответил я. – Особенно если он не имеет никакого значения.

– Ну да, конечно, – вздохнул он, покачав головой. – Ты сам-то себя слышишь? Ты говоришь как подросток, при этом поднимаешь тему вражды. Хочешь устроить войну из-за своего детского максимализма?

– А вы упорный старик, Акихито-сан, – усмехнулся я иронично. – Неумный, но упорный. Хорошо. Я подросток. Я дитя, которое ничего не понимает. Где мой клан, Акихито-сан?

Медленно набрав в грудь воздуха, он шумно выдохнул.

– В планах, Синдзи-кун, – произнёс он. – Где-то там, в планах.

– И что мне надо сделать ещё, чтобы эти планы претворились в жизнь? – продолжал я спрашивать.