Убивающий взглядом

Первым прыгнул черный кобель без единой подпалины. С размаху ударив лапами в поясницу бегущего, он сбил его с ног, вцепившись в воротник куртки. Перекатившись на спину, Данил схватил его за ошейник и с силой сжал. Пес боролся молча и остервенело, но руки отчаявшегося человека были сильнее. И тут три остальных пса набросились на него, хватая за все, что попадется и рвясь к горлу. Данил отбивался ногами и закрывался руками, инстинктивно отдаляя свою смерть.

— Назад!

Но собаки остервенели так же, как и человек.

— Назад! Фу! Успокойся! — кричали люди, растаскивая их.

Данил приподнялся. Псы с ревом рвались к нему, и люди едва удерживали их. Тарас склонился к самому лицу Данила, скрытому наполовину мотоциклетным шлемом.

— Я раздавлю тебя, поломаю, но все равно заставлю работать на меня. Покажите ему Питера.

Пятеро парней подняли Данила, заломив ему назад руки. Так его потащили, мешая друг другу и путаясь друг у друга в ногах, к вольерам. Там, в самой последней клетке метался американский бульдог, не очень крупная, но очень тяжелая и злобная собака. Пес ревел как тигр. Увидев людей, он рванулся к металлической сетке, и парни, склонив Данила, прижали его голову прямо перед мордой пса. Металл звякнул о металл, пес, отскочив, прыгнул на сетку вновь, упершись толстыми лапами на уровне человеческих плеч, а огромная тяжелая голова зависла на уровне его лица. Горячий, смешанный со зловоньем рев вырвался из разинутой пасти зверя, клыки влажно светились в полумраке и с черных губ капала слюна.

— Смотри на Питера, сучара, он пожирает таких, как ты. Он жрет их целиком, разгрызает кости и разрывает внутренности. Смотри же на свою смерть, сучара и запомни ее.

Данила прижали сильнее, не давая шевелиться, и бешенство, ни разу еще не испытанное им, стало подниматься из самой его груди.

— Теперь тащите его в дом.

Данила поволокли, сгибая его к самой земле, все забрызгивая его кровью. Втащив парня на террасу, они повернули его лицом к Тарасу, и тот приготовился было что-то сказать, схватив его за отворот разодранной куртки.

— Тарас, — кричал бегущий от ворот парень. — Питер, это…

— Что?

— Сдох.

— Как сдох?

— Как вы отошли, он и вытянулся.

Тарас, быстро отвернувшись от Данила, нашел глазами Игоря Николаевича.

— Ты же сказал… ты же сказал… Как же теперь?

Одним прыжком Игорь Николаевич оказался сбоку от скрюченного чуть не в узел Данила и, подняв руку, быстро и сильно ударил его по основанию шеи. Данил обмяк, и парни, не ожидавшие этого, чуть не повалились на него, едва удержавшись и выпрямляясь. Тело Данила, перевалившись на бок, застыло у их ног, растерзанное и окровавленное.

— Этого не может быть, — повернулся к Тарасу Игорь Николаевич.

— Пошли.

Бегом они бросились к вольерам. Отперев дверь, Тарас первым вошел в клетку. Тело могучего пса вытянулось у самой сетки, из приоткрытой и все еще оскаленной пасти вываливался язык.

— Похоже на кровоизлияние в мозг, или он просто обожрался?

— Я не ветеринар.

— Ты станешь…

— Кем? — Игорь Николаевич посмотрел ему прямо в глаза.

— Никем, — Тарас немного отступил. — Я его за Питера!

И он рванулся назад, к террасе. Данил продолжал лежать, свернувшись почти в двое. Налетев, Тарас стал с силой пинать расслабленное тело, сам отшатываясь от ударов. Тело вяло переваливалось, реагируя, как старый матрац, а взбешенное сознание Тараса жаждало криков и мольбы.

Игорь Николаевич, не торопясь, поднялся по ступенькам, закурил и проговорил, медленно растягивая слова.

— Полно тебе, Тарас, убьешь золотую курочку, кто снесет яичко.

— На кой он мне теперь. А все ты. Черные стекла, говоришь, защитят…

— Защитят не стекла, а…

— Чертов умник.

— Солнцезащитные очки служили прекрасным экраном для отражения α-лучей в течении всего эксперимента.

— Ты что, меня за лоханутого держишь? Лечить вздумал? — взревел Тарас.

— Успокойся. Парня надо перевязать. Я даже не уверен, жив ли он еще после того, что вы с ним сделали.

— Хватит базара, скажи, как им управлять.

— Я прекрасно с ним справлялся, пока не влез ты.

— Это не важно. Ты сможешь с ним что-нибудь сделать?

— Как психолог…

— Господи ты боже мой! Ответь просто, он будет делать то, что я ему прикажу.

— Да, если вы будете делать все, что скажу вам я.

— Ты обломаешь его?

— Нет. С ним это не возможно. Я и не думал, что он такой крепкий.

— Что же тогда?

— Придется сделать так, что он уже не будет человеком, а будет зомби. Тогда он выполнит любую программу.

— Добро. О большем я и не мечтаю.

— Но для этого он нужен мне живым, а вы превратили его почти что в труп. Смотри, все здесь в его крови.

— Так посмотри скорее, может он еще жив?

Игорь Николаевич присел на корточки возле тела, завалившегося теперь на спину, и прижал пальцы к основанию его шеи, стараясь нащупать биение пульса.

— Он жив, но думаю, ненадолго.

— Он умрет?

— Перенесите его на кровать, мне нужно сделать ему укол.