Убивающий взглядом

И правда, Данил прыгнул вбок, повторяя уже испытанный прием, покатился за куст, вскочил и побежал снова к дороге. Парни бросились за ним, видя только его голову и плечи, все, что выглядывало из зарослей кустов. Они не хотели его убивать и поэтому перестали стрелять.

Данил с разбега взлетел по насыпи и бросился к мосту. Теперь он весь был открыт. Но по мосту ехали машины, а внизу мчался поезд.

Данил побежал к перилам и оглянулся. Парни выскочили перед носом несущегося «ВАЗА» и бежали к нему, а по насыпи вползал вверх «Джип». Данил перевел дыхание, поезд внизу гремел по рельсам, и звук его усиливал нервное напряжение.

— Все, пацаны, не портите кровь. Он — наш.

Они прятали оружие, подходя с разных сторон.

— Спокойно, парнишка, мы тебя приручим… Черт!

Данил, одним махом перелетев через перила, упал на крышу последнего вагона.

— Ушел. Угорь, а не человек, — подбежал к ним водитель «Джипа», бросив машину на обочине.

— Он разбился.

— Шевелится. Живехонек.

— Пальнуть, что ли. Чтобы ни нам — никому.

— Еще найдем, выцепим. Москва — маленькая.

Данил, оглушенный, начал приподниматься на крыше. Болело тело, жгло в груди, ноги превратились в один огромный кровоподтек. Цепляясь за выступы, он стал спускаться с крыши, ногой нащупал открытое окно, сгруппировался и проскользнул вовнутрь вагона. Он оказался в конце узкого коридора перед тамбуром.

— Откуда ты взялся, зайчонок? На крыше, что ли путешествовал?

Данил обернулся. Проводница стояла в накинутом на плечи форменном пиджаке. Было ей на вид лет 30. Обесцвеченные волосы чернели по рядку и кудрявились на концах остатками химической завивки. Яркая и безвкусная косметика делала ее похожей на клоуна, печального клоуна, смешившего публику за жалкие гроши.

— Пошли со мной, — сказала проводница, рассматривая парня.

— Сейчас, отдышусь, — Данил прислонился спиной к покачивающейся стене.

— Загорал?

— Где? — не понял он.

— Да на крыше.

— Нет. Я с моста спрыгнул.

— Ты? Смелый. И к чему такая отвага?

— Так. Спешил сильно.

— Пойдем.

Данил опустил голову и нехотя оторвался от стены.

— А ты, зайчонок, не от милиции удирал?

— Нет, — Данил посмотрел на проводницу, стараясь, чтобы голос его звучал как можно искреннее.

— Хотелось бы верить, мордашка. И не таращи на меня свои синие глазки. Этим меня не проймешь.

Данил покорно следовал за ней.

Когда поезд подъезжал к вокзалу, проводница открыла ему тамбур.

— Жди меня у ларька, как договорились, — говорила она и невзначай прижималась к нему мягкой грудью. — Прыгнешь, не боишься? Здесь у поезда маленькая скорость.

Данил кивнул, приготовился и прыгнул, немного пробежав за поездом и тут же свернув к магазинам.

Переночевал Данил у проводницы в ее маленькой коммунальной комнате, и его пачка долларов уменьшилась еще на две купюры. Зато женщина дала ему то, что он сейчас не имел и в чем нуждался больше всего: теплоту, ласку и простое человеческое понимание.

Уйдя рано утром, он проехал в метро, потом в маршрутном такси и поднявшись на этаж, позвонил в дверь квартиры, где жила Галия. Там долго не открывали и наконец в глазке загорелось отражение электрической лампочки, потом скрылось. Дверь отперли.

— Проходи, — сказала Галия сонным голосом.

— Ты спала?

— Ну да. Входи. Сейчас чай поставлю.

Данил вошел и стал снимать туфли.

— У тебя есть щетка, одежду почищу.

— Там, в шкафу. Гуталин тоже есть, если надо.

— Надо. Спокойно доехала?

— Да. «Джип» за тобой свернул.

— Видел.

— Не догнали?

— Куда им. Я — мастер спорта по бегу.

— Хвастун.

Галия ходила по кухне, и Данилу, приводившему в порядок свою одежду, приятно было следить за ней взглядом.

— Сегодня пойти за паспортом? — спросила, оглядываясь на него, девушка.

— Чем быстрее, тем лучше. А ты сможешь?

— Постараюсь.

— Я буду ждать тебя возле больницы.

— Ладно. А куда мы уедем?

— Да куда угодно. Хоть в Питер.

— Нет, давай в маленький городок. Я всегда мечтала жить в маленьком городке.

— Можно.

— Распишемся там?

— Главное, паспорт получить, а уж печать в него поставить мы всегда сумеем.

— Знаешь, сейчас трудно найти хорошего парня. У меня одноклассницы все уже развелись, кто замуж успел выйти.

— Почему?

— Пьют, бьют, изменяют, не хотят содержать, или еще хуже — наркоманы. А ты не пьешь?

— Нет. У нас дома ничего такого никогда не было.

— Вот и хорошо. У нас — тоже. Только поосторожнее будь с друзьями.

— Их у меня нет.

— И это хорошо.

— Я закончил, — Данил подошел к ней, разглядывая руки.

Галия оказалась совсем близко от него, и он наклонился, чтобы поцеловать.

— Да свадьбы нельзя, — рывком отстранилась девушка.

— Я же только поздороваться.

— Все равно — грех.

Данил послушно отступил.

— Иди, мой руки.

— Уже помыл, — Данил, улыбаясь, как в детстве протянул ей руки ладонями вверх.

— Тогда садить. Как твоя грудь?

Данил оттянул ворот футболки, разглядывая, как мог, бинты.

— Оставь, после завтрака посмотрю.

— Да я там прыгнул высоко, что-то горело.

— А ты не можешь осторожнее?

— Не получается.

— Бедняжечка. Мажь хлеб маслом.

Данил взял в руки нож.

Глава 7

Данил сидел на скамейке возле больничного забора и ждал, когда к нему подошел милиционер.