Ублюдки

Однако началось все не совсем удачно. В аэропорту Шереметьево в результате, видимо, какого-то недоразумения Сунь Ли никто не встретил. Он терпеливо прождал два часа, надеясь, что вот-вот кто-то появится, и по истечении их решил, что больше ждать не имеет смысла. У него были с собой телефоны устроителей симпозиума, но звонить по ним сейчас, поздно вечером, не стоило даже пытаться, в это время все равно уже никто не работает.

Впрочем, Сунь Ли не унывал. Не хватало только переживать из-за разных пустяков. Куда важнее, что мечта его исполнилась — он наконец-то попал в Москву.

И к тому же в бумажнике у него лежал листочек, на котором латинскими буквами написано название отеля и его адрес. Отель, в котором для него забронирован номер, располагался на улице под названием «Leningradsky prospect». Так что надо просто добраться туда, а завтра он спокойно во всем разберется.

Единственная проблема заключалась в том, что Сунь Ли по-английски читал с трудом, говорить не мог совсем, а по-русски и подавно не понимал ни слова. Поэтому так важно было бы встретиться с обещанной переводчицей с красивым русским именем Ольга. Но очевидно, что до завтра они не встретятся.

Сунь Ли вздохнул и, везя за собой чемодан, побрел по шереметьевскому залу, поглядывая по сторонам. Вскоре он обнаружил киоск с хорошо понятной надписью «Information».

Неулыбчивая, читавшая книжку барышня-москвичка угрюмо рассмотрела протянутую бумажку, а потом несколько раз внятно произнесла слово «taxi»с вопросительной интонацией. Сунь Ли понял, что она имеет в виду, и отрицательно замотал головой. Он был наслышан об историях о московских таксистах, завозивших его соотечественников неизвестно куда и сдиравших с них неимоверные суммы. Это нисколько не умаляло его устойчивого интереса к Москве, но тем не менее следовало соблюдать осторожность.

Кроме того, в таком случае надо менять деньги, а киоск с обменом, мимо которого он прошел, уже закрыт. Мелкие же деньги на городской транспорт у него были, ему отдал всю мелочь, которая осталось после поездки, начальник их отдела, недавно побывавший в Москве. Короче говоря, ехать на такси по незнакомому городу, да еще к тому же без переводчика, Сунь Ли категорически не хотел.

Барышня пожала плечами, потом все так же вопросительно произнесла два других слова, значение которых он в конце концов тоже распознал, — «bus»и « metro».Сунь Ли обрадованно закивал головой: именно этим транспортом он и хотел бы воспользоваться.

Недружелюбная, видимо, чем-то озабоченная барышня написала на бумажке номер автобуса и название ближайшей к отелю станции метро — «Sokol».После чего ткнула пальцем по направлению к выходу, проговорила еще какие-то загадочные слова и, потеряв к Сунь Ли всяческий интерес, снова углубилась в чтение.

Сунь Ли вышел на улицу и с удовольствием вдохнул грязный московский воздух. Так или иначе, но он, безусловно, был везунчиком — начальник, решая, кого послать в Москву, из всего отдела выбрал именно его.

Сунь Ли посмотрел по сторонам и тут же понял, что ему опять повезло — совсем рядом виднелась остановка автобуса с нужным номером.

Он подхватил чемодан и радостно устремился туда.

Стас Карпухин выбрался из ресторана и, помахивая спортивной сумкой с ракеткой и прочими теннисными атрибутами, тяжело зашагал в сторону метро. Он был слегка пьян и от этого еще более раздражен, чем обычно. Абсолютно убитый вечер, совершенно бессмысленная трата времени. Натужное веселье, нудные тосты, дурацкие несмешные анекдоты.

Хорошо хоть, что успел перед этим поиграть в теннис с Семаковым, наконец-то сделалего как следует, поставил чванного Игорька на место. И после этого так бездарно завершить день!

Но, с другой стороны, не пойти было нельзя, Эдуард Филиппович мог обидеться. А от Эдуарда Филипповича много чего зависит, обижать его не следует ни в коем случае.

Ну и к тому же надо вообще поддерживать круг знакомств,никогда не знаешь, кто в какой момент пригодится. А кое-кто из нужных людей там был, тот же Безбородко например.

Хуже всего, что Карпухин ко всему еще и обожрался. Он этот грех за собой знал, но знание в таких случаях ничуть не помогало. Как только перед ним оказывалась дармовая, хоть сколько-нибудь качественная еда, на Карпухина нападал невероятный жор,и остановиться он уже был не в состоянии, сметал все без остатка.

Притом никакой специальной причины типа голодного детства или недоедания для подобной обжираловки не существовало, питался Карпухин вполне нормально, регулярно, даже обдуманно. Но на халяву тем не менее необъяснимым образом поглощал все подряд, сколько могло влезть.

На следующий день после такого чревоугодия, как правило, страдал желудком, корил себя, каялся, клялся, что это последний раз. Однако, как только подворачивался случай, все клятвы моментально забывались, тут же непонятно откуда возникал зверский аппетит, и Карпухин, стараясь делать это по возможности незаметно для окружающих, с невероятной скоростью начинал работать челюстями, заботливо не пропуская ничего — от закусок до десерта.