Ублюдки и стрелочники

Я разглаживала ткань своей любимой футболки, когда в мою дверь постучали. Я решила надеть черную джинсовую мини-юбку, с массивными ботинки и завязала футболку на талии, оставив полоску загорелой, подтянутой кожи между юбкой и футболкой, а мои волосы спадали на плечи. Каждая деталь моего образа была выбрана с учетом пожеланий Хамильтона.

Я не могла не думать о его словах…

Лепестки нужно собрать.

Я прижала указательный палец к нижней губе, представляя его полные губы на моих. Влечение такая переменчивая штука. Как что-то настолько недосягаемое, запретное, могло быть таким желанным? С тех пор, как наши с Хамильтоном глаза встретились, я чувствовала эту грязную потребность в нем. Все это неправильно. Но прекрасно понимаю, насколько рискованно мне проводить с ним время. Мечтать о Хамильтоне Борегаре, то же самое, что во время грозы стоять с металлическим стержнем в руках. Риск получить удар молнии будоражил. Из соображений о самосохранении ты носишь резиновые сапоги и идешь дальше танцевать в сильную бурю.

Мама разочаруется во мне. Что-то подсказывало мне, что ей не понравится, что она не хотела бы, чтобы я фантазировала о младшем брате ее мужа. Это слишком скандально, слишком запретно. И конечно же, был еще вопрос взаимности моих чувств: Хамильтон то слишком холодный ко мне, или же наоборот, уделяет мне слишком много внимания. Все, что могло быть между нами, будет: грубым, страстным и, что самое ужасное, временным. Я не была уверена, что риск того стоил.

Я могла бы просто переспать с ним, но что-то подсказывало мне, что Хамильтон будет другой. У меня был секс раньше, но слова мамы все еще глубоко сидели в моей голове и диктовали то, как я себя чувствовала. Каждый раз, когда трахалась, была настолько в своих мыслях, что редко кончала. Я нуждалась в физической близости, может пришло время перестать маминым заскокам и травмам диктовать мою сексуальную жизнь?

Но как молния, Хамильтон погубит меня.

Он снова постучал, я откашлялась, прежде чем ответить.

Легкий шлейф его одеколона ударил мне в нос в момент, когда я его увидела. Хамильтон выглядел чертовски сексуально в черных джинсах и в подходящей темной футболке. Его темные волосы, слегка волнистые, все еще были влажные, будто сразу после душа он поспешил ко мне. В переднем кармане его джинсов увидела четкие очертания пачки сигарет, но я еще не видела, чтобы он курил. Хамильтон пах мятой и табаком.

— Ты приняла мои слова слишком буквально, — сказал Хамильтон, оглядев меня с головы до ног.

Я слегка смутилась под его взглядом. Вздохнув, схватила сумочку и положила в нее телефон.

— Не понимаю, о чем ты говоришь, — шутливо ответила я.

Я уже хотела закрыть дверь, но Хамильтон протянул руки и обхватил мои бедра, потом заволок меня обратно в квартиру и закрыл дверь.

— Ч-ч-то ты делаешь? — прошептала я.

Хамильтон коснулся теплыми руками моей голой кожи над поясом юбки, дразня меня. Я боролась из-за всех сил, чтобы мои глаза оставались открытыми.

— Нам стоит поговорить о паре вещей, — прошептал он с гордой и соблазнительной ухмылкой.

— Оу, — вздрогнула я. — О чем именно?

— Сегодня у нас свидание, — ответил он. — Я просто хочу, чтобы ты точно знала, что между нами.

— Хамильтон, мы не можем просто взять и пойти на свидание. Как это вообще может получиться? — Он не проявлял ко мне интереса до этого момента.

— Я не могу перестать думать о том, как ты смотришь на меня этими большими, карими глазами. У меня есть теория.

— Теория?! — Я сглотнула.

— Наполовину гипотеза, наполовину теория. Мне интересно, если я проскользну в тебя, твои губы раскроются с выдохом? У меня нет привычки отказывать себе в удовольствиях, но я думаю, что ты это уже заметила. Поэтому считаю, мы можем провести прекрасное время вместе, Вера.

— Я не думаю, что это хорошая идея, — опешила я. — Все это очень неожиданно.

— Разве это так? — спросил Хамильтон. — Потому что мне вот кажется, что влечение между нами возникло, когда мы впервые встретились. Я знаю, что ты это тоже чувствуешь.

— Я понятия не имею, о чем ты говоришь.

Он проигнорировал и продолжил:

— Ты не можешь поехать в этом, — прошептал он мне на ухо.

Я закусила нижнюю губу, чувствуя, что возбуждение пробирает меня:

— Ну почему?

Он просунул палец в петлю ремня и потянул на себя. Я положила ладони на его грудь:

— Для начала, ты не имеешь никакого права выглядеть так чертовски аппетитно.

— Ты считаешь, что я выгляжу аппетитно? — спросила я. Если честно, то не была готова к тому, что он сделает мне комплимент. Мне хотелось ударить себя за то, как я размякла от его слов.

Он ухмыльнулся и наклонился ближе к моему уху. Я почувствовала, как тот скользил теплым языком вниз по моей шее. Мне было так хорошо, так приятно, и Хамильтон снова прошептал:

— Да, еще как.

— Мне кажется, тебе не нужно этого делать.

— Делать что, Лепесток? — спросил Хамильтон, обхватив руками мою шею.

— Этого всего, это ненормально. Не вздумай целовать меня, — умоляла я, когда его губы оказались в миллиметре от меня.