Ублюдок, притворись моим парнем...

Я не понимала, что Флавье имел ввиду под «потеряться», но чувствовала, что он что-то умалчивал, из-за чего возникало ощущение недосказанности. Первым моим желанием было попытаться узнать, о чем Леон-Гонтран мне не рассказывал, но, посчитав, что я себя лишь накручивала, я задала парню другие вопросы.

— Так что с де Феро? Где он?

— Жана де Феро больше нет, — спокойно сказал Флавье. Парень неотрывно смотрел в мои глаза и вновь будто бы пытался там что-то рассмотреть. Он наблюдал за мной и будто бы пытался понять мое душевное состояние.

— Его больше нет? Как это? Ты имеешь в виду, что он умер? — я ошарашенно распахнула глаза, а Леон-Гонтран кивнул. — Ого… Я думала, что Жан сейчас в жандармерии, — я вскочила со стула и тоже подошла к перегородке. — Что вообще случилось после того, как меня увезли оттуда?

— Я поговорил с Жаном, — когда Флавье произнес «поговорил», я сразу поняла, что он, при разговоре с де Феро не ограничился только одними словами. Не просто же так у Леон-Гонтрана были разбиты костяшки. — Узнал у него все и потом поехал к тебе.

— Не хочешь мне рассказывать, что произошло на самом деле? — я немного наклонила голову вперед, но ошарашенности с глаз убрать не смогла.

— Не считаю, что это нужно, — Флавье поддел пальцами мой подбородок и заставил посмотреть ему прямо в глаза. — Лорет, единственное, что тебе нужно знать, так это то, что де Феро тебя больше не тронет. Теперь вообще никто не причинит тебе вред. Я не позволю.

Шум дождя и легкий ветер. Я продрогла, но дрожь по моему телу пробежала не из-за холода. Звучание голоса Леон-Гонтрана, его слова и взгляд… Все это, в ту самую дождливую ночь создали в моем сознании создали целый ураган.

Флавье мне тогда так конкретно и не сказал, что он сделал с Жаном, но я в лишних словах уже не нуждалась. Я прекрасно помнила жгучую злость на лице Леон-Гонтрана, в тот момент, когда к нему вели Жана.

Осуждала ли я Флавье за убийство? Нет. Мне было лишь немного не по себе от того, что он способен на такое. После того, что Жан сделал со мной, было бы странно, если бы я начала его жалеть. Да и тут дело было не только во мне. Жан пытался убить Леон-Гонтрана и глубокие шрамы будут всегда напоминать о том случае. Флавье лишь отплатил ему тем же. Не он первым это начал. Но он это закончил.

Жуткая ситуация.

У меня было еще множество вопросов, которые я хотела задать Флавье, но наш разговор был прерван.

Внезапно, кто-то начал настойчиво звонить в дверь и судя по выражению лица Леон-Гонтрана он был явно недоволен появлением незваного гостя, который, судя по всему, начал еще и на телефон Флавье звонить.

Как позже оказалось, это был Джаред. Несмотря на позднее время, он привез нам Томата.

— Ветеринар сказал, что с вашим псом все хорошо. Поэтому, пожалуйста, заберите его, — Джаред протянул поводок, при этом совершенно не скрывая, что он боялся добермана. Бедный парень рядом с Томатом выглядел крайне напряженным и расслабиться ему не помогало даже то, что на добермане был намордник.

Сам Томат выглядел привычно. Словно суровое исчадье Ада, но при виде Флавье он смягчился.

Я с Джаредом поздоровалась и перекинулась парой фраз, но поскольку почувствовала, что парням нужно поговорить, забрала Томата и с ним ушла в спальню. Но одну фразу Джареда я все же успела услышать.

— Когда ты в последний раз спал? Три дня назад? Леон-Гонтран, с ней уже все хорошо. Она у тебя. Поэтому, просто попробуй отдохнуть…

Я почувствовала, что этот разговор не предназначен для моих ушей, поэтому я уже вскоре села на кровать и начала гладить Томата, попутно с этим окунаясь в свои мысли.

Флавье не тот человек, который будет показывать эмоции и мысли, но все же сейчас я чувствовала его заботу. Она была не наигранной и приторной, а настоящей. Да, Леон-Гонтран, возможно, в открытую не скажет «я волнуюсь», но свою заботу он выказывал делом.

Например, он же не просто так только что вывел меня на балкон. Как бы там ни было, но разговор о Жане был для меня тяжелым и сознание рефлекторно пыталось меня загнать в пределы того подвала, где я была скованная и беззащитная. Но на балконе я не чувствовала преграды. Там я видела не просто дворик, а свободу.

Пребывая в своих мыслях, я не уследила за тем сколько времени прошло и не сумела понять, в какой момент Джаред ушел. Поэтому я вздрогнула от неожиданности, когда в спальню зашел Леон-Гонтран.

— Выпей, — Флавье достал из тумбочки очередную порцию лекарств и дал ее мне. В этот момент я присмотрелась к Леон-Гонтрану более внимательно и поняла, о чем говорил Джаред. Флавье не показывал даже своей усталости, но вблизи была видна изнуренность парня.

— Тебе бы поспать, — я сказала Леон-Гонтрану, но услышала от него лишь «Я не устал».

В ту ночь мне самой спать не хотелось и, поскольку у меня появилась такая возможность, я начала задавать Леон-Гонтрану вопросы.