Убойная фарцовка

Вот и начала появляться какая-то конкретика. Не бывает так, чтобы преступники не оставили никаких следов и нигде не отметились. Если, конечно, они не привидения. Но и привидения себя проявляют.

Следующее призовое очко заработал Уланов. Он отправился под Москву на дачу вдовы министра сельского хозяйства. Проживала та на Клязьме, совсем недалеко от дачи дяди Уланова.

Уютный двухэтажный, не слишком просторный деревянный домик был окружен вековыми соснами. Участок большими размерами выгодно отличался от стандартных шести соток в садовых товариществах. Но и бывший министр был тоже человек немаленький, героический, так что заслужил.

Одетую в спортивный костюм хозяйку Уланов застал за сбором клубники. Ей стукнуло семьдесят пять, была она еще стройная, держалась бодро.

– Можно к вам, хозяюшка? – спросил муровец.

Она сняла садовые перчатки, критически посмотрела на него и с приветливой улыбкой спросила:

– Откуда такой будете?

– Какой?

– Серьезный.

– Из Москвы. Милиция, – продемонстрировал Уланов подошедшей к калитке хозяйке удостоверение.

Она нахмурилась:

– Что случилось?

– Сейчас все объясню. Если пригласите.

Хозяйка провела его на веранду под сенью деревьев и предложила располагаться в плетеном кресле. На низком круглом столике стояло блюдо с ярко-красной крупной клубникой.

– Угощайтесь, – кивнула хозяйка. – Только что с грядки. У меня клубника лучшая в поселке.

– Сначала расскажу, что привело меня к вам. – Уланов изложил события последних дней.

Женщина побледнела. Извинилась. Накапала валокордина. Смахнула слезу.

– Виктор. И Нина… Все мы не вечны. Но чтобы вот так уйти…

Она потерла грудь в области сердца. Потом решительно вынула из высокого старинного буфета графинчик с прозрачной жидкостью и хрустальные рюмки. Налила по пятьдесят грамм:

– За Богатыревых, земля им пухом.

Уланов выпил одним махом – в рюмке оказалась очень хорошая самогонка.

– Я с Ниной разговаривала перед тем, как на дачу уехать, – сказала хозяйка, ставя рюмку. – Она говорила, что к ним парень и девушка повадились ходить. Якобы какие-то материалы к сорокалетию Победы готовят. Очень эта пара ей не понравилась. И пускать ее больше не хотела.

– Вы их сами не видели?

– Нет. Нина говорила – они ей представились студентами МГУ.

– МГУ?

– Журналистского факультета…

Глава 6

Вернувшись на Петровку, Уланов доложил о результатах поездки начальнику своего отдела Лаптеву. У того в кабинете сидел Маслов, который спросил:

– Что, Михайло, считаешь, затеплилось дело?

– Считаю, да. И генерал-полковник Скобелев, и сами Богатыревы полагали, что с этими журналистами не все в порядке. Убийцы ведь какие-то флюиды вокруг себя распространяют. Люди чувствуют их черную суть… Они это. «Термиты».

– Осталось дело за малым – вычислить их, – отметил Маслов.

– Знаете, ребята, – Лаптев щелкнул ногтем по стоящей перед ним на столе гипсовой фигурке милиционера с жезлом. – Мне семнадцать было в сорок третьем, я на фронт всеми правдами и неправдами рвался. И попал в морскую пехоту. «Черная смерть» нас называли. Рота моей второй семьей стала. Дядя Гоша, громадный такой помор с Архангельска, феноменально сильный человек, в рукопашной немцев убивал ударом кулака, вообще меня за сына держал… Какие люди были! Ни себя не жалели, ни врагов. В конце 1943 года мы пошли в десант под Эльтигеном, около Керчи. И в ту полоску крымской земли зубами вцепились. Каждый знал, что, пока мы живы, этот берег, прозванный Огненной Землей, не отдадим. И не отдали. А потом вошли в Керчь и освободили ее… Ад тогда в Крыму был настоящий! Десант за десантом – мы вгрызлись в крымскую землю. И нам сопутствовала удача. Потому что адмирал, который посылал нас в бой, был талантлив и удачлив. И мы верили в него, как в самого себя. И даже больше…

Полковник вздохнул.

– Это был Богатырев. Признанный мастер десантных операций. Сейчас эти слова звучат как былинные сказы. Новороссийский десант. Десант на Эльтиген. Десант на Малую Землю, прославленную повоевавшим там Брежневым. А на год раньше, в 1942 году Богатырев оборонял от отборных фашистских частей Новороссийск, сам ходил с автоматом в бой и не сдал Новороссийский порт… Человек-легенда. Наша Родина перед ним в большом долгу, ребята…

Уланов удивленно посмотрел на начальника отдела. Он знал, что тот служил в морской пехоте, но неохотно об этом вспоминал. И об Эльтигенском десанте не говорил ни разу.

– Сколько раз адмирал давал пинка смерти, – Лаптев сжал кулак. – И она, злопамятная, настигла его вот так, по-подлому.

– К сожалению, мы не выбираем свою смерть, – произнес Маслов. – Она выбирает нас.

– Верно говоришь, – глаза Лаптева как-то влажно блеснули. – Только мне стыдно. Это наш позор, ребята, что в нашем городе убивают боевых адмиралов. И не гитлеровцы, не диверсанты, а уголовная мразь. И этот позор надо смыть.

– Возьмем мы их, Тимофей Сергеевич, – заверил Маслов. – Обязательно возьмем…