Убойная фарцовка

Машины въехали на территорию дачного кооператива. Там в зелени садов виднелись островерхие крыши домов. Люди здесь селились непростые, денежные, поэтому и участки были просторные. И дома часто возводились куда более солидные, чем предусмотрено жесткими правилами для дачных строений.

Машины проехали по основной дороге, пересекли перекресток и остановились.

– Дальше – пешком, – велел Уланов.

Главное в таком деле – не спугнуть клиента. Двух оперативников отправили по параллельной улице, чтобы пресечь попытку рвануть огородами. А Уланов с Лизой и Викентьевым направились вдоль забора к парадному входу.

Дом принадлежал директору овощебазы Дзержинского района города Москвы Рафику Геворкяну. Семьи Геворкянов и Адлеров давно дружили базами.

Сейчас на даче обитал старший сын властелина фруктов и овощей Роберт. Папаша не стал мудрствовать лукаво и толкать сынулю в МГИМО или МГУ. Пустил его по проторенной тропе – в Институт советской торговли имени Плеханова, знаменитую Плешку, эдакую главную площадку по подготовке торгашей, которым вскоре предстоит взвалить на свои плечи всю неподъемную тяжесть распределения дефицита в СССР. Институт подготовил целую плеяду заключенных лучших исправительно-трудовых учреждений Союза. Если разобраться, в процентном отношении зеками там становилось народу не меньше, чем в иной подзаборной компании или на воровской малине. В основном выпускники попадали в жесткие объятия ОБХСС в первые годы работы, пока еще не набрались опыта и связей.

Домик был кирпичный, с мансардой, колоннами и вычурными украшениями, как любят на Кавказе. Ворота металлические. Дверь в них тоже металлическая, закрыта на замок.

– Во куркули живут, – еще более зло произнес Викентьев.

Встал стандартный в таких ситуациях вопрос – как лучше вторгнуться на частную территорию. Молотить по металлическим воротам ногой с криком «милиция» – это спугнуть всех, а потом вылавливать по болотам и лесам. Можно перепрыгнуть через забор, но как-то несолидно.

– Спокойствие, только спокойствие. – Викентьев вытащил из кармана железные крючки-отмычки, пошарил в замке двери. Щелкнуло – замок открылся.

– Этому вас в ОМОНе учат? – уважительно поинтересовался Уланов.

– Много где, – как-то неопределенно ответил Викентьев.

По выложенной гравием дорожке муровцы прошли к дому, обойдя отдыхающий на бетонной площадке зеленый, приземистый, с приглаженными футуристическими обтекаемыми очертаниями «Ситроен». В СССР высшим шиком у автовладельцев считалась «Волга». Но в семидесятые годы композиторы, артисты, режиссеры и прочие общественно-значимые фигуры стали срывать запретные плоды западного автопрома. Например, Высоцкий менял «БМВ» на «Мерседесы», композитор Александр Градский являлся счастливым обладателем «Бьюика», оперный тенор Лемешев рулил «Плимутом», а народная артистка Нонна Мордюкова ездила на массивном «Линкольне». Несколько «Мерседесов» было закуплено для наиболее известных космонавтов. Постепенно иномарок становилось больше, в основном за счет реализации машин дипломатами через Управление по обслуживанию дипломатического корпуса – УПДК МИД СССР. Организация эта была довольно мутная и слабо подконтрольная. Там могли, к примеру, «Фольксваген»-«жук» продать меньше чем за тысячу рублей, а «Форд» – за три тысячи. Но только для своих. Директор овощебазы был наверняка свой. И скорее всего, ему даже удается вполне законно решать проблемы с запчастями на такое чудо. Хотя такая машина, да еще не для себя, а для сына-студента была некоторым вызовом существующим порядкам. Но овощной король, кажется, не боялся ничего.

Муровцы прислушались. В доме люди радовались жизни. Гремел магнитофон. Вокалист недавно получившего официальное признание ансамбля «Машина времени» своим специфическим голосом блеял:

Мы в воде ледяной не плачем
И в огне почти не горим —
Мы охотники за удачей,
Птицей цвета ультрамарин.

Из помещения доносились женский смех, мужские возгласы. И отчетливо тянуло марихуаной.

Викентьев поднялся на крыльцо. Слегка надавил на дверь – не закрыта.

Стала пуганой птица удачи —
И не верит людским рукам,
Да и как же ей быть иначе —
Браконьеры – и тут, и там.
Подкрадешься – она обманет
И вот уже навсегда ушла,
И только небо тебя поманит
Синим взмахом ее крыла…

– Ну что, пошли, – с этими словами Викентьев резко толкнул дверь и шагнул внутрь.

Как принято у американцев, вдохновивших архитектора этого дома, входная дверь вела не в прихожую, а сразу в большую комнату. Дымно, накурено, на диване, обнявшись, сидели две девушки, у одной в коротеньких толстых пальцах дымилась самокрутка, от которой шел специфический запах. Еще присутствовали две особи мужского пола, сильно разнящиеся по комплекции и живому весу.

– Не дергаться! – заорал Викентьев. – Милиция!.. Сиди, сказал!