Убойная фарцовка

– Что стряслось? – пытаясь навести резкость, сонными глазами посмотрел на начальника Уланов.

– Указание замначальника МУРа. Слетаем ракетой в Калининскую область. Там наших клиентов взяли, «клюквенников». Москвичей. После дела. Со стрельбой.

– Интересные ребята, – сонливость и усталость как рукой сняло. «Клюквенники» – так называют церковных воров. И они главные клиенты отделения по борьбе с посягательствами на культурные ценности одиннадцатого отдела МУРа, в котором Уланов имел честь проходить службу.

– Так а я про что. Пора в дорогу, старина, подъем пропет!..

Глава 3

– Стрелял в родную рабоче-крестьянскую милицию, – укоризненно произнес Маслов. – И не стыдно, молодой человек?

– Я? – Павел Рогожкин, для друзей просто Лысый, тридцати двух лет от роду, технолог пищевого комбината, распахнул изумленные очи.

– Ты, друг мой. Ты, – напирал Маслов. – И не делай мне больно, не говори, что это не так.

В ОВД одного из районов Калининской области москвичам для беседы с задержанными был выделен просторный кабинет, плотно заставленный сейфами и старой невзрачной мебелью. При разговоре присутствовал начальник местного уголовного розыска.

– Я не стрелял! – истерично воскликнул Лысый, чуть не подпрыгнув на табуретке.

– Ух ты, – всплеснул руками начальник уголовного розыска. – А парафиновые пробы указывают, что стрелял. На твоих руках частицы пороха…

– Какие пробы?!

– Ты дуру не гони, – подался к нему начальник розыска, подняв угрожающе руку. – Ты же техникум закончил. Человек образованный.

– Ну и что?

– А то, что по статье 191 прим УК РСФСР «Посягательство на жизнь работника милиции» положено до исключительной меры наказания.

– Это как? – не понял Лысый.

– До расстрела… Расстреляют тебя, сокол ясный, на заре, и никто не узнает, где могилка твоя, – улыбнулся Маслов доброжелательно.

– Да вы чего? – Лысого заколотило.

– Запросто расхлопают, – включился в игру Уланов. – Учтут, что ты упрямился, не давал правдивые показания. Значит, закоренелый преступник и убийца.

– А мы еще на тебя дел понавесим, – потер жадно руки начальник уголовного розыска. – У нас несколько убийств с прошлых лет остались нераскрытыми.

– Как это так – навесите?

– А так. Были наши нераскрытые преступления. Стали ваши статьи…

– Они могут, – подтвердил со вздохом Маслов. – Душители свобод…

– Ну что вы мне лепите, товарищи? – как-то жалобно проблеял бугай Лысый.

– Ни фига ты теперь не товарищ. Ты теперь гражданин. И то с ограниченными правами, – пояснил Маслов.

– И вы на меня чужое навесите?

– Ну если свое не берешь, – кивнул начальник розыска. – Придется вешать… Храм в Зареченском подломил?

– Нет!

– Ох, не будет у нас с тобой дружбы, – опечалился начальник розыска. – И будешь ты отвечать за всю шайку. Сейчас твои напарники на тебя все свалят. Ты же стрелял. Значит, ты главный.

– Жорж первым стрелял!

– Вот, Жоржа ты уже сдал. Начало положено, – улыбнулся ласково Маслов.

– Не сдавал!

– Друг мой бессердечный, будешь так себя вести, тебя точно в расход пустят, – заявил Маслов. – У вас вооруженная группа. Еще и бандитизм могут дать. А это уж совсем труба.

– Что мне делать-то?!

– Ты не молчи. – Маслов похлопал Лысого по плечу. – Ты рассказывай все. Нам от тебя лишнего не надо. Но и от своего не уйдешь.

– Да ладно пургу гнать. Я вот признаюсь сдуру. И на моих признаниях меня в расход пустят. Скажут, ментов хотел замочить!

– Ты что, советской милиции не доверяешь? – не поверил своим ушам Маслов.

– Конечно, нет.

– Значит, такой разговор у нас пошел, да?.. Закон, как ты знаешь, это такое дышло…

– Куда повернешь.

– Точно. Туда и вышло. Только у тебя силенок не хватит его повернуть, – сказал Маслов. – Но мы тебе поможем.

– Как?

– Попытаемся доказать, например, что ты стрелял не в сотрудников, а просто в воздух. И вообще мог случайно палец соскользнуть.

– Кто поверит?

– Тебе – никто, – согласился Маслов. – А нам вместе – поверят… В общем, если посягательство и останется, то не на жизнь, а на здоровье там или на что еще. Но не расстреляют точно. И пятнашку не дадут.

– Ой, – всхлипнул Лысый, пытаясь представить, какую тьму времени ему предстоит провести в тюремных стенах.

– Пойми, сидеть тебе все равно, но между пятнадцатью и пятью разница принципиальная, – вставил слово начальник розыска. – Условно-досрочное может быть. Да и посидишь там, где полегче. Все в наших руках.

– Мы взяли церковь эту, – махнул рукой Лысый.

– Пиши, – начальник розыска протянул бумагу и ручку. – Явка с повинной.

Лысый в двух словах расписал подвиги честной компании в селе Зареченском. Начальник розыска полюбовался результатом и кинул лист в ящик стола со словами:

– Молодец. Только этого маловато будет.

– Почему? – воскликнул Лысый.

– А потому что вы еще множество подобных дел натворили. Хочется и о них услышать… Не тяни. Все равно все ваши будут…

В результате такого долгого задушевного разговора Лысый написал явку с повинной еще на пять эпизодов по Москве, Московской и Калининской областям.