Убойная примета

– Я так понимаю, телесных повреждений на Минченкове нет, – утвердительно проговорил Газиев, решивший свою точку зрения отстаивать до конца. Он хоть и опасался реакции полковника, но уж слишком дикой была ситуация: человек без особого воздействия рассказывал все, как по нотам на пианино играл, а потом вдруг взял и назвал трех свидетелей. Не бывает так. – Освидетельствование проводилось?

Полковник выжидающе посмотрел на Марченко.

– Проводилось, – кивнул тот, – телесные действительно отсутствуют. Но Минченков о них и не говорит. С его слов, оперативники воздействовали морально, он не выдержал психологического давления.

– Бред собачий, – пробормотал Демьяненко тихо-тихо, услышал его только сидящий рядом Терещенко. – Полный бред.

– Итак, – подвел итоги полковник Синельников, – расклад понятен? В отношении сотрудников, принимавших явку с повинной, в Следственном комитете уже выделен из материалов уголовного дела рапорт – об обнаружении признаков преступления, по всем известной статье 286 УК РФ. Будет проведена проверка. Ваша задача – до вечера установить и задержать убийцу Кравцовой. Я так понимаю, Роман Викторович, что завтра Минченков будет освобожден из-под стражи в зале суда?

– Нет, следователь сейчас едет в Крайний, допрашивает свидетелей и сегодня же выносит постановление об отмене меры пресечения. Ох, и устроят нам в управлении, – не удержался от восклицания Марченко. На Королева смотреть не хотелось: губы его были поджаты, лицо бледное. Одно дело, когда ты задерживаешь обвиняемого, но в зале суда его выпускают не из-за недостаточности улик, а потому что судья считает – на свободе жулик не опасен, от следствия не скроется, на свидетелей не воздействует, да и вообще насквозь положительный, ну, оступился разок, с кем не бывает! Причины такого решения могут быть разными – от некомпетентности следователя, представившего в суд материалы с ходатайством о страже, до личных неприязненных отношений судьи к задержанному. За это по головке не погладят, но, по крайней мере, ты сделал все, что мог: вынес ходатайство, с которым согласился твой руководитель и которое поддержал районный прокурор, собрал достаточно доказательств, а вот судья с утра был не в духе и твое ходатайство отклонил. А вот закрыть невиновного человека, да продержать его в ИВС, да потом еще и установить в суде, что его запугивали, – это уже проступок, а если человек еще и жаловаться пойдет… душу вынут как пить дать.

– Вам помощь в Крайнем нужна?

– Да мы с участковым созвонились, он будет ждать…

– Задача ясна? – Полковник обвел тяжелым взглядом присутствующих. – Тогда свободны. Газиев, занесете объяснения, заодно и обсудим кое-что.

Послышался шум отодвигаемых стульев, опера потянулись к выходу. Королев выскочил в коридор первым и сразу, ни с кем не разговаривая, направился к лестнице. Он был еще молодым следователем и сейчас переживал от всей души, случившееся казалось ему непоправимой катастрофой.

– Слушай, – прошептал на ухо Демьяненко Вася Березяк, выходя вслед за ним из кабинета, – а вот он мне сказал: не пререкайся со мной, сержант, а я ж лейтенант?

– До планерки был, – мрачно пошутил оперативник.

Демьяненко и Березяк уже направились к выходу из отдела, чтобы незамедлительно ехать в Крайний и восстанавливать справедливость, как их перехватил Газиев.

– Алексей, притормози. На вас Минченков три заявления написал. Думаю, не стоит вам туда возвращаться.

– А кому? Мы были на месте происшествия. Придурка этого оформляли. Это наш материал, нам и работать.

– Если что-то найдете, жалобы могут сыграть против нас. Я введу в курс дела Максима, он съездит. Ты пока его заменишь, он сегодня вторым номером, а Василий будет вместо Ромы Дягилева.

– Некрасиво получается, – с досадой сказал Демьяненко. – Как будто мы недоработали, а им косяки разгребать…

– Нормально. Они не против.

– Надо в комитет заехать, – сказал Постовенцев, подходя к машине и доставая ключи. – Пусть следак нам бумажек накидает по Пелкиной, а то мне запрос пришел, а у нас пусто. Потом уже по Минченкову.

– Они еще не соединяли дела по девушкам?

– Дураков нет.

Все уголовные дела с практически идентичным сценарием исполнения могли быть соединены в одно. Формально имелись все основания полагать, что убийства девушек совершены одним или несколькими связанными между собой мерзавцами, группой, но доказательств этому было целый ноль, кроме внутренней убежденности сотрудников. Тоже в принципе немало, но в основу постановления не положишь. Кроме того, несколько разных «висяков» – это в глазах вышестоящих руководителей плохо, но терпимо, а нераскрытая «серия» – практически катастрофа.