Читаем Убойный сюжет полностью

— И что интересно, даже сейчас считаю. — Нехорошая, конечно, прозвучала фраза, но надо привыкать к грозным намекам. — Двух процентов, конечно, же мало, чтобы все это разыграть как сплошной спектакль, но вполне достаточно, чтобы нам подгадить. Это вы, конечно, надоумили Трофимова насчет того, чтобы припереть нас к стенке ценовым шантажом.

— Филипп Николаевич, справедливости ради напомню, что насчет «подгадить» не вам говорить. Вы подгадили всем жителям этого города, не считая редких исключений.

— Я забочусь об их жизни и имуществе.

Мне, наверное, надо было сдержаться, но эта почти что непорочная комсомольская брехня меня взбесила.

— Вы, действительно, так уж позаботились о Неелове, Цокотухине и Хоке, что у них теперь никаких проблем. Мы с Крутихиным столь были тронуты вашей заботой, что чуть не окочурились с такого счастья… Может вы спасаете не тело, но душу?

— Вы все-таки вредный человек, Леня Шварц. Почему вашей нации столь присуща вредоносность?

— Вы поставили интересный, я бы даже сказал теоретический вопрос. Только я хотел бы его расширить. Почему отдельным представителям других невредоносных наций тоже присуща вредоносность? Может, это виновато чувство принадлежности к высшей касте? Признайтесь, вы ведь никогда не платили за выпивку и деликатесы полностью — от этого, конечно, начнешь испытывать комплекс неполноценности.

— Забавно мне такое слышать от заурядного спекулянта, — лицо незаурядного спекулянта Филиппа Николаевича приняло почти что аристократическое выражение. Просто принц советского разлива. И взгляд как у птицы, питающейся падалью.

— Мне помог всплыть нормальный естественный отбор, Филипп Николаевич. Его принцип — "лучше живет тот, кто лучше думает, бегает, прыгает, летает." А вы взлетели благодаря отбору отрицательного типа. Тут принцип таков — "лучше живет тот, кто мешает жить другим."

— Наш друг разгорячился. Кажется, он нуждается в проветривании. — Тархов что-то шепнул кавказоиду и тот передал начальские слова летчику.

— Не советую возбуждаться и вам, — я старался сохранять плавность речи, хотя адреналин заставлял метаться и сердечную мышцу, и мыслишки.

— У меня, Шварц, все в полном ажуре. Сейчас я именно тот, кто лучше думает, по крайней мере, лучше чем вы. Вы прилетели сюда как крыса, зарывшаяся в шмотье, а не как представитель «Уралтранзита», де-юре вас не было на борту. Я собираюсь сделать из де-юре де-факто. Если кто-то и видел вас садящимся в вертолет, то тогда придется отвечать пилоту Плотицыну. С него спросят за ваше полное исчезновение. Мог же он вас случайно оборонить по пути в Свердловск-37? Или высадить где-нибудь в дремучем лесу.

Хлопцы подхалимски заржали, делая приятное хозяину. Тот продолжал.

— Думаете, Шварц, я не подозреваю, из-за кого вы явились сюда. Не из-за расследования нееловского дела, не из-за папаши-старика, а из-за беленковской самочки. Так вот, девушка будет использована по прямому назначению, и станет радостно ерзать подо мной через полчаса после того, как вы превратитесь в кисель… А теперь, — хозяин торжественно обратился к прислужникам, — выкиньте эту крысу вон.

Ого, да это, кажется, про меня. Дверца распахнулась и кавказоид любезно, с «горским» гостеприимством, пригласил меня пожаловать в бурный воздушный поток.

Душа уже стала отслаиваться от тела, когда я вспомнил — сумка! Моя сумка. Она лежит под одним из сидений. Причем в боковом кармане отдыхает газовый револьвер. Ну так, под первым, вторым или третьим сидением?

— Послушайте, человек имеет право хотя бы на красивый вид после смерти, — напомнил я, пытаясь потянуть время.

— Шварц, вид у вас будет красивый вплоть до соприкосновения с нашей планетой. И вообще извините меня за «крысу». Я хотел сказать — отправьте в полет эту гордую птицу, — издевнулся напоследок комсомолец.

— Пажалуста, пажалуста, — кавказоид еще раз широким жестом пригласил меня войти в атмосферу. Сумка точно под третьим стульчаком. Я встал на колени. Стыдно, но что делать. Не хочу отдавать свою жизнь на благо Тархова.

— Тело оказалось слабее духа, господа. А все потому, что мне не нравятся сквозняки.

— Сопли пустил. Сейчас еще обоссытся, щенок, — Филипп Николаевич сплюнул. Мне показалось, что в глазах Львова мелькнуло сожаление, словно он ожидал от меня другого.

Что ж, спрос рождает предложение, попробуем другое. Я прыгнул с колен и, вытянувшись в струнку, как футбольный вратарь, достающий мяч, забросил руку в боковой карман сумки. Львов подскочил ко мне, но я сделал ногами удачные «ножницы», двинув ему по голени и под коленку. Пока он укладывался на палубу, я выхватил свой газовый револьвер и пальнул в лицо подоспевшему кавказоиду. Львов вышиб ударом своего пудового башмака мою «вонявку», но, когда стал подниматься, я лягнул его каблуком в кадык и снова уложил.

Наступила какая-то пауза. Кавказоид хныкал, царапая физиономию, Саша Львов только болтал головой и производил булькающие звуки. Я чуть было не успокоился, но тут заметил, что рука Тархова расстегивает пуговицу пиджака и ныряет куда-то подмышку.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Год Дракона
Год Дракона

«Год Дракона» Вадима Давыдова – интригующий сплав политического памфлета с элементами фантастики и детектива, и любовного романа, не оставляющий никого равнодушным. Гневные инвективы героев и автора способны вызвать нешуточные споры и спровоцировать все мыслимые обвинения, кроме одного – обвинения в неискренности. Очередная «альтернатива»? Нет, не только! Обнаженный нерв повествования, страстные диалоги и стремительно разворачивающаяся развязка со счастливым – или почти счастливым – финалом не дадут скучать, заставят ненавидеть – и любить. Да-да, вы не ослышались. «Год Дракона» – книга о Любви. А Любовь, если она настоящая, всегда похожа на Сказку.

Андрей Грязнов , Вадим Давыдов , Валентина Михайловна Пахомова , Ли Леви , Мария Нил , Юлия Радошкевич

Фантастика / Детективы / Проза / Современная русская и зарубежная проза / Научная Фантастика / Современная проза