Уборщица для босса Лия Романовская, Алиса Кравцова (СИ)

- Вы знаете, что про вас говорят в городе?

- Нет...- растерялся Вадим. - А что, серьезно что-то говорят?

- Нуу... да... например, что вы импотент. Что вы ни с кем не спите уже много лет и вам совсем не нравятся женщины...

- Что?!

- Ну или что вы гей, тут уж как вам больше нравится.... - с улыбкой развела она руками.

Волынский покраснел, почувствовал, как на щеках заиграли желваки, как сжались от злости кулаки. Прошло не меньше минуты, прежде чем он смог взять себя в руки.

Он медленно развернулся на месте и молча покинул кабинет.

- Да ладно вам. Я пошутила...- услышал Вадим, уже сбегая вниз по лестнице.

- Блин, блин! Блин!!! - прошептала Аня, схватила шубку и понеслась вслед за Вадимом.

18.

Аня сбежала по ступенькам, подскользнулась, упала. Громко выругалась, кое-как поднялась и снова поскакала за Волынским, несмотря на сильную боль в ноге.

Но как бы быстро не бежала она за бывшим боссом, он отдалялся все больше и бльше и было очевидно, что она вот-вот уже потеряет его из поля зрения.

- Да что б ты провалился! - в сердцах воскликнула Аня, и победно улыбнулась, когда Вадим Сергеевич поскользнулся и навернулся на льду.

Нет, ну а что?! Зато теперь она точно его догонит!

- Вадим Сергеевич! Вадим-и-им!

Волынский обернулся и услышал как Анна с гримасой то ли ужаса, то ли отвращения кричит ему:

- Уходи! Уходи скорее!

«И не надо было бежать за мной, чтобы это ска...»

Внезапно Вадим всем телом ощутил удар такой силы, что, кажется, даже подлетел вверх. Вдруг куда-то побежала голова, мир вокруг завертелся, из глаз посыпались искры.

И тут пришла боль. Нет, не так.

И тут его настигла БОЛЬ.

Боль была везде, но особенно в ноге. Он кое-как огляделся, понял, что по-прежнему лежит на асфальте, попробовал подняться, и тут он, наконец, узнал, что такое НАСТОЯЩАЯ БОЛЬ. Ногу пробил такой электрический разряд, что в глазах помутнело. Вадим заорал, и, прежде чем окончательно отключиться, успел увидеть краем глаза, как Жданова лупит палкой какого-то парня в шапке оленя, и пинает ногой валяющийся велосипед.

«И все-таки она странная»... - подумал он и, наконец, потерял сознание.

Волынский отстраняется на мгновение, позволяя им обоим сделать такой желанный, буквально обжигающий глоток свежего воздуха, смотрит в её голубые, по-детски наивно распахнутые глаза, и вновь припадает к губам.

Он хочет её, как же он хочет её.

Хочет прижимать к груди, целуя русоволосую макушку, пахнущую ванильным мороженым. Надо же, он раньше и не знал, как это- пахнуть ванильным мороженым, а тут на ум сразу пришло почему-то именно это сравнение.

Хочет перебирать в руках её маленькие тонкие пальчики, целуя каждый по отдельности и все вместе взятые.

Прикасаться к шелковистой коже, какой никогда прежде не ощущал под пальцами. Ласкать и изучать хрупкое и одновременно сильное и податливое тело. Ощущать её на себе, себя в ней, сливаться в едином порыве любви...

Нежность... желание... внахлёст...

Нет ни сил, ни желания сдерживать это.

- Я хочу тебя, Жданова! - шепчет он и Аня поддается его ласкам, доверчиво обнимает и прижимает его к себе все сильнее. Он знает, она тоже его хочет. Хочет бюольше всего на свете.

- Чшшш, - успокаивает его Аня, гладит по голове, зачем-то промокает лоб мокрой тряпкой.

- Я тоже тебя хочу, но не сегодня, - где-то далеко раздается её насмешливый голос.

Вадим открыл глаза. В окно вовсю светило морозное зимнее солцне. Жданова сидела на краешке его кровати и протирала ему лоб полотенцем.

- Почему же не сегодня? - Волынский дернулся в ее сторону и его тут же пронзила острая боль.

- Лежи уж, герой любовник. Сказала, не сегодня, значит не сегодня. Ну мужики, ногу сломают, а все туда же.

- Ну, Жданова!

Конец