Уборщица для босса Лия Романовская, Алиса Кравцова (СИ)

Аня во все глаза наблюдала разнузданные танцы главного Деда Мороза Волмара. Ну что ж… сам напросился! Она выхватила у официанта бокал с шампанским. Потом еще пару. И еще. И, наконец, поняла – пора!

Так, что там надо? Переспать, охмурить, затащить? А, не… наоборот вроде. Да, точно. Затащить, переспать, охмурить. Будет сделано!

- Буит исплнено! – коварно усмехнулась Аня и направилась за ускользающим в толпе объектом страсти.

- Сам-то где? - схватив за рукав первую попавшуюся под руку снегурку, томно спросила Аня.

- Так его Катенька на улицу повела, по душам поговорить.

- Чего?!!! Куда?! А как же я???

Надо, надо успеть, пока Катерина не увела у неё жениха.

Анечка подоспела как раз в тот момент, когда Волынский, гад такой, склонился над Катериной в порыве страсти.

- Руки прочь от Дедушки! – Аня подлетела со спины и с размаху треснула Вадиму Сергеевичу по спине.

Тот, не ожидавший такой подлости, разжал руки и снегурочка, в ожидании поцелуя томно прикрывшая глазки, с визгом рухнула на подтаявший снег.

- Дура! – заплакала Катерина, размазывая тушь по лицу и пытаясь неуклюже подняться.

- Дура, - подтвердил Вадим, одним глазом косясь на Аню, а другим на растопырившуюся Катю.

Волынский помог секретарше подняться, неуклюже отряхнул её и, обняв за талию, повёл к стоянке такси.

А Аня как-то вмиг протрезвела и теперь с жалким видом стояла посреди улицы в своем нелепом костюмчике и смотрела, как эти двое исчезают вдали. Как назло, с неба вдруг повалил крупный и такой романтичный снег, что она почувствовала лютую зависть к сопернице и всю нелепость ситуации.

- Дура… ой дура… – прошептала Аня и заплакала.

8.

Вадим

Вадим проснулся с чувством, что сейчас немедленно скончается в страшных муках. Если, конечно, не выпьет хотя бы один глоток воды. Хотя бы один. А лучше два. А еще лучше ведро.

В темноте попробовал найти ночник, но его не оказалось на месте. Там вообще ничего не оказалось.

«Где я? Так, стоп. Вначале надо понять, кто я. Так, борода. Кудрявая и длинная… Так значит я кто? Да кто угодно! О, кажись вспомнил. Я дед мороз. И меня зовут Вадим. Уф… как тяжко-то. Ой как холодно… Я что, голый? Странно, я вроде обычно в пижаме сплю. Стоп. Но я ведь не дома?! И запах не тот, и лампы нет. Что ж так темно-то?!»

Вадим кое-как поднялся с постели. Нащупал на стене выключатель. Ох…

Глаза сразу пришлось зажмурить, до того ярким показался свет. Голова болела так, что хотелось выть. Но выть не получалось, потому что в горле пересохло. Замкнутый круг какой-то. Так, что он помнит из последнего? Это поможет понять, где он может находиться.

Розовые шторы, светлые обои, белая мебель. Комната приценссы… Вадим быстро бросил взгляд на кровать. Пусто… постойте, а это что?

Кажется, откуда-то слышится шум воды. Значит кто-то в душе. Значит скоро этот кто-то будет здесь.

«Срочно, вспоминай, где ты можешь быть?!!!»

Ага, кажется, есть обрывки. Новый год, корпоратив, снегурочки. Дальше что?

Вот он стоит на столе в ресторане, дальше как-то обрывочно, но, будем надеяться, ничего криминального. Так, танцы, танцы, танцы. Ага, водка. Обещал же не мешать!

О! Кажись, Анна-уборщица, только без швабры.

В таком соблазнительном костюме порно-снегурочки. Хорошенькая… Неужели всё-таки у неё?

Вадим сжал кулаки, зажмурился, снова пытаясь вспомнить хоть что-то. Ну не мог он так поступить с молоденькой милой девушкой. Не мог. Ой как неудобно получилось… это ж теперь её бросить придётся, а её только недавно бросали. Эх…

Так, а это кто?

Катерина, точно!

Он хлопнул себя ладонью по лбу. Тоже нехорошо, конечно, но… Почему вот это вот «но» было так важно в тот момент, он бы и сам не смог объяснить. Важно и все тут.

Вот они с Катериной выходят на улицу, вот сзади подлетает Анна, зачем-то бьет его по спине, он уводит Катю к машине и… что же дальше-то?

Как ни старался Вадим, но так и не смог вспомнить, что же было дальше. Ну хотя бы теперь понятно, где он. А это уже неплохо. Хотя нет, плохо!

Во-первых, не известно, ЧТО он вчера наплел секретарше. Во-вторых, интрижки на работе – верх безумия. В-третьих, она ему совершенно не нравится. Ну почти. Ну бедра не в счет.

И что теперь с ней делать?!

Так, срочно одеться и линять, пока она не пришла. Да. Некрасиво, но так не хочется сгореть со стыда на месте.

- Уже проснулся? – послышался милый голос с кровати.

Это не Катин голос. ЭТО НЕ КАТИН ГОЛОС.

- Милый, куда же ты?

9.

Аня

Аня проснулась рано. Во рту явно побывали кошки, на голове они же… ох, надо срочно бежать в душ. Еще не хватало, чтобы Волынский увидел её в таком виде.

Она долго стояла под горячими струями воды, смывая с себя остатки сумасшедшей ночи и наслаждаясь свежестью и чистотой, что приносила ей вода.

По привычке в спальню прошла в чем привыкла – обнаженная.

Волынский, путаясь и тихонько матерясь, безуспешно пытался натянуть трусы.

- Уже проснулся?

О как ломанулся. И ведь не смущает, что голый.

- Милый, куда же ты?

Волынский замер на месте, медленно обернулся и так и застыл с отвисшей челюстью. Ах, ну да… она и забыла, что из душа предпочитает выходить, словно Афродита из пены морской.

«Боги, какие мы нежные.»