Убрать Картера

В комнате надолго воцарилась тишина. Я открыл глаза и обнаружил, что смотрю в ее глаза. В ее взгляде не было особой любви ко мне, но этого и не требовалось. От женщин, которые носят зеленое белье, это не требуется. Я поднял руку и отодвинул полу ее халата. Бюстгальтер по цвету соответствовал той части туалета, что я уже видел. На левой груди четко выделялся синяк. Она продолжала смотреть на меня.

– Что они сделали? – спросил я.

– Один из них разорвал блузку. Другой ударил. Они продолжили бы, если бы Торпи не забеспокоился.

Я пальцами прикоснулся к синяку.

– Он ударил тебя сюда, да? – сказал я. Она ничего не ответила.

– Наверное, было не очень приятно, – сказал я. – Или я ошибаюсь?

– Какой же ты подлец!

Я молчал, продолжая массировать синяк. Она откинулась назад и легла мне поперек груди. Она развязала пояс халата, потом завела руки назад, расстегнула бюстгальтер и оставила руки там же, за спиной. Я массировал ей грудь, только зона охвата стала шире. Она перевернулась на бок, спиной ко мне.

СУББОТА

Я проснулся.

Я был один. Уже рассвело, и лил дождь. Простыня рядом со мной еще хранила тепло. На мне была только рубашка, расстегнутая и с задравшимися до подмышек рукавами. Открылась дверь. Моя хозяйка спиной вошла в комнату. Она несла поднос с завтраком. Я взглянул на свои часы. Они показывали без двадцати девять. Моя хозяйка села на кровать. Я тоже сел. Она поставила поднос на кровать. На подносе были вареные яйца и прочая снедь. Меня же интересовал только чай.

– И к чему все это? – спросил я.

– Хочешь, чтобы я швырнула все это тебе в лицо?

Я ничего не ответил. Она налила чаю. Я залпом выпил целую чашку и налил еще.

– Что, – спросила она, – есть ничего не будешь?

– Я не завтракаю, – сказал я.

– Ну ты действительно просто прелесть, – сказала она.

Я взял свою чашку, и она отодвинула поднос подальше. По ее лицу я видел, что ей хочется еще. А я не хотел давать ей, однако, если она будет настаивать, я, конечно, не откажу. Ночью я спал с ней по той же причине: чем ласковее она, тем меньше опасности, что она позвонит в полицию, если увидит знакомое лицо в газете. Но нельзя сказать наверняка.

Она забралась в постель, и мы приступили к делу. Мы трудились изо всех сил, когда дверь комнаты открылась.

Я быстро скатился с нее. Остатки завтрака разлетелись во все стороны. Я обмотался одеялом. Моя хозяйка завопила и попыталась отобрать его у меня, но ей это не удалось, и поэтому она продолжала вопить.

И теперь, лежа на спине, я смог разглядеть тех, кто открыл дверь.

Двое мужчин стояли и смотрели на нас. Один был очень высоким и напоминал грубоватых красавчиков с рекламы лосьона после бритья. И одет он был соответственно: белая рубашка в широкую красную полоску, зеленый вязаный галстук, пуловер бутылочного цвета, саржевые брюки и грубые ботинки. На плечи был наброшен непромокаемый плащ с меховым воротником, а на руках – тонкие шоферские перчатки из тянущегося материала. Имидж пижона портили только ботинки.

Он улыбался.

Другой был не так высок и не так привлекателен. На нем была кожаная шляпа и однобортная кожаная куртка с поясом. Под курткой был шерстяной костюм такого же цвета, как мой. Не удивительно, ведь мы шили у одного и того же портного. Из-под шляпы виднелись длинные темные волосы, которые ниспадали на воротник куртки. Руки он держал в карманах.

Он улыбался.

Привлекательного типа в элегантном наряде звали Голландец Питер. Менее привлекательного – Кон Маккарти. Он мало чем отличался от Джека-потрошителя.

Оба работали на Джеральда и Леса Флетчеров.

– Привет, Джек, – сказал Кон, продолжая улыбаться.

– Не будем мешать тебе. Продолжай оттуда, где закончил, – сказал Питер. Он тоже все еще улыбался.

К этому моменту моя хозяйка уже перестала вопить, так как ей удалось прикрыться. Я сел и внимательно посмотрел на Питера и Кона.

– Дайте-ка отгадаю, – сказал я.

Кон потер нос указательным пальцем.

– Сожалею, – сказал он, – но деваться некуда. Приказ, как говорится, есть приказ.

– И какой же приказ, Кон?

– Джеральд позвонил нам в полчетвертого ночи. Сразу после того, как позвонили ему. Кто-то сказал ему, что ты начинаешь надоедать.

Я промолчал.

– Поэтому Джеральд попросил нас поехать сюда и узнать, не согласишься ли ты вернуться с нами в Лондон, – сказал Питер.

– Он сказал, что ты окажешь ему большую услугу, если согласишься, – добавил Кон.

Я промолчал.

– Я хочу сказать, мы хорошо понимаем, почему ты так разволновался, – сказал Кон, – и Джеральд с Лесом понимают.

– Но они стараются быть тактичными, – сказал Питер. – Они должны широко смотреть на вещи.

Оба продолжали улыбаться.

– Джеральд и Лес послали вас забрать меня, – подытожил я.

Они улыбались.

– Любым способом, – сказал я.

Они промолчали.

– И вы думаете, что вам это удастся, – сказал я.

Ничего, кроме улыбок.

Я соскочил с кровати, схватил ружье и прицелился в них.

– Ладно, – сказал я. – Ладно. Везите меня в Лондон.

– Послушай, Джек, – сказал Кон, – ты же знаешь, что будет лучше, если ты спокойно оденешься и пойдешь с нами.

– Ты знаешь, мы не хотим проблем, – сказал Питер.