Убрать Слепого

Сиверов вздохнул с облегчением: оба эфэсбэшника были повернуты к нему спиной, так что у него была возможность подобраться поближе, не привлекая к своей персоне внимания. Сильно рисковать, однако, вряд ли стоило: разглядеть полковника во всех деталях можно было и попозже, когда они с Батей расстанутся.

Приняв такое решение, Глеб свернул в боковую аллею и, пробурившись через снежную целину, притаился за стволом старой, в два обхвата, липы. Это было сделано вовремя – развернувшись, полковник и Батя двинулись в обратном направлении.

Когда они подошли поближе, осторожно наблюдавший за ними Глеб смог рассмотреть полковника – не слишком подробно, но, во всяком случае, настолько, чтобы узнать при следующей встрече. Холеное моложавое лицо с широкими скулами было почти прямоугольным, что лишний раз подчеркивалось надвинутой почти до самых бровей пыжиковой шапкой того образца, что так любили носить партийные работники во времена не столь отдаленные. Глаза, смотревшие из-под этой шапки, были на таком расстоянии неразличимы. О глазах полковника можно было сказать только одно – они были непропорционально малы по сравнению с этим широким гладким лицом.

Глебу невольно пришли на ум излияния одного подвыпившего американца, встретившегося Сиверову в местах, расположенных на огромном удалении от Ваганьковского кладбища. Дело было в баре, старенький кондиционер гудел и лязгал, пытаясь справиться с жарой, волнами накатывавшей в помещение через распахнутую дверь, и подвыпивший американский турист, поминутно вытирая обильный пот необъятным носовым платком, доверительно объяснял сидевшему рядом за стойкой Глебу:

– Я не верю Бушу. Поймите, мистер, я не могу верить человеку с такими маленькими глазами…

Глеб усмехнулся, вспомнив этот мимолетный разговор. Насколько он мог припомнить, собственный зрительный аппарат противника президента Буша скрывался в тугих округлостях упакованного в розовую кожу трясущегося сала, так что оценить его размеры не было никакой возможности. Отогнав ненужное воспоминание, Глеб продолжил наблюдение, но самое интересное уже кончилось.

Обменявшись банальностями, собеседники расстались. Перед тем, как уйти, толстолицый полковник вручил Бате полиэтиленовый пакет самого непрезентабельного вида, сквозь который неясно угадывалось нечто, имевшее прямоугольные очертания. Батя заглянул в пакет, удовлетворенно кивнул и, не подавая полковнику руки, заторопился к машине. Глеб без труда догадался, что лежало в пакете. Несомненно, полковник, воспользовавшись случаем, передал майору Сердюку гонорар за убийство Малахова. Или у них это называется зарплатой? Слепому вдруг стало интересно, есть ли в пакете что-нибудь наподобие платежной ведомости, в которой обязан расписаться получатель – от холеного полковника даже на приличном удалении сильно тянуло канцелярщиной, так что наличие чего-нибудь в этом роде Глеб вполне допускал. «Хватит думать о ерунде, – мысленно прикрикнул он на себя. – В конце концов, есть там ведомость или нет, я узнаю в ближайшее время. Главное сейчас – не упустить полковника. Может быть, этот откормленный боров приведет меня к своим хозяевам.»

Подождав, пока майор Сердюк не скрылся за поворотом аллеи, Глеб выбрался из сугроба и, стряхнув налипший на штанины снег, двинулся за полковником.

Глава 12

Слежка за полковником ни к чему не привела.

Этого, строго говоря, и следовало ожидать, но надежда, как известно, умирает последней, и Глеб пропутешествовал за белым «шевроле» полковника до нового здания ФСБ. Полковник загнал машину во двор, ворота за ней закрылись, и Сиверов остался с носом, да вдобавок в таком месте, от которого ему сейчас следовало держаться подальше.

Подтверждения этому не пришлось ждать долго: неторопливо проезжая воль фасада здания, Глеб вдруг увидел генерала Потапчука, который так же неторопливо двигался по тротуару ему навстречу.

Глеб инстинктивно вжался в сиденье и немного увеличил скорость, чтобы как можно скорее разминуться с генералом. Потапчук скользнул по хорошо знакомой ему машине равнодушным, словно не узнающим взглядом и отвернулся.

"Ну, и чего, интересно знать, я испугался? – с некоторым изумлением думал Глеб, перестраиваясь в крайний левый ряд и увеличивая скорость до максимально разрешенной. – Это уже какая-то мания преследования. Федор Филиппович – единственный человек на всем белом свете, который знает про меня все. Скорее всего, он и так уверен, что я стану искать тех, кто отдает приказы Сердюку, и эта случайная встреча только подтвердила его догадку. Он не запрещал мне этим заниматься – во всяком случае, в приказном порядке.

Правда, и помогать не стал. Может быть, потому и не запрещал, что был уверен: до самого верха мне не добраться? Ох, не знаю… Мы ведь не первый год работаем вместе, не может генерал так во мне ошибаться. Чего-то он тогда не договорил, утаил что-то… Похоже на то, что товарищ генерал доверяет мне не до конца. А если так, то держи ухо востро, Глеб Петрович!"