Убывающая луна: распутье судьбы

— В этом как раз ничего необыкновенного нет. Ни для кого не секрет, что в травле королевы и принцессы участвовала больше эта ведьма, чем король. Она подсказала ему идею развода, она науськивала его строго обращаться с этими несчастными… Даже идею создать Святую церковь подала она.

— Мне кажется, король не тот человек, которому можно указывать, что делать, — скривился граф.

— Опасно мыслишь, сын мой, — вновь покосился священник.

На короткое время воцарилось молчание. Потом Рекем поинтересовался.

— Скажите все же, может ли мертвая ведьма как-то повредить живым?

Отец Иавин ответил не сразу. Он хмурил брови и сосредоточенно правил лошадьми на узкой дороге. Они въехали в лес, окружающий замок Зулькада. При свете дня смешанный лес казался гостеприимным. У дороги деревья проредили: вилланы собрали хворост. Казалось, здесь можно гулять, как в парке, но Рекем уже знал, как обманчиво это впечатление: стоит свернуть с дороги, и лошадь переломает ноги среди бурелома.

— Церковь Хранителей Гошты, — отчеканил духовник после размышления, — утверждает, что ведьма никоим образом не навредит ни при жизни, ни после смерти, если человек во всем повинуется Эль-Элиону. Странно было бы подозревать принцессу в нечестии. Не думаю, что зло коснется ее.

— Но она умирает, — возразил Рекем, — и врач не знает, как ей помочь. И отец Узиил считал, что тут замешана Сайхат.

— Отец Узиил тоже иногда ошибается, — засомневался духовник. — Мы ведь не боги, а всего лишь смиренные слуги Всемогущего.

— Но кто-то же знает точно, что случилось? Может быть, надо позвать другого врача?

— Где у нас другие врачи? — горько усмехнулся отец Иавин. — У них одно средство на все случаи жизни: пустить кровь. Нашу принцессу это быстро убьет. Часто лекарки в деревне больше знают. Не хочешь к лекарке съездить? — предложил он молодому графу.

— Не смейтесь надо мной, — Рекем прищурился. — Если я кроме этого ничего не могу сделать — поеду к лекарке.

— Да-а-а… — протянул духовник. — Вижу ты готов на все. Вот ведь прыткий какой, — покачал головой отец Иавин. — Что, и к ведьме зайти не побрезгуешь? Ведьма-то, пожалуй, точно бы тебе сказала, может ли такая, как она повредить после смерти. Если, конечно, захочет с тобой разговаривать.

Граф Бернт сосредоточено молчал, затем решительно посмотрел на духовника.

— Вы правы. Если кто и знает, ответы на все вопросы, то это ведьма. И я бы заставил ее говорить. Вы знаете, где можно найти ведьму?

— Прыткий какой, — повторил отец Иавин. — Непуганый, а это плохо. Думаешь, справишься с ведьмой?

— Почему нет? — непринужденно повел плечом Рекем. — С Сайхат же справились…

— Несколько магов и духовников? — уточнил отец Иавин. — Справились. И то не сразу. А один поедешь, так закружит она тебе голову, как Сайхат его величеству.

— Только не мне! — категорично возразил Бернт. — Вы знаете, где найти ведьму?

Духовник опять помолчал, прежде чем ответить. Затем нерешительно продолжил:

— Не должен я отправлять тебя к ней, не должен. Какой же я духовник после этого? Но кто знает… Вдруг и вправду сможешь помочь Миреле? Ладно, попытайся. Но знай: душой своей рискуешь и я тебя предупреждал об этом. Вроде бы в деревеньке рядом с Шаалаввином есть ведьма. Местные ее лекаркой тоже зовут, и прячут от посторонних, между прочим. Чтобы, значит, не сожгли ее за ведовство. Так что мне вот и не скажут, если я в красном одеянии своем приду. Да и ты ведьму не спрашивай. Лекарку спрашивай. Скажи, лекарство нужно, родственница умирает. Может, и найдешь. С Богом, — граф развернул лошадь и, пришпорив ее, скрылся. Священник пробормотал себе под нос, глядя ему вслед. — Может, Миреле не поможешь, но хоть себя чем-то займешь. Все не так больно тебе будет.

…Синий туман скрывал опасные ямы и пропасти. Мирела спускалась с горы, хотя не могла вспомнить, как оказалась в этом месте. Острые камни расцарапали руки и кололи босые ноги. То и дело она останавливалась, молясь, чтобы этот страшный спуск закончился, но позже холод вновь гнал ее вперед. Она плакала, жалела себя. Темно-синий туман вился вокруг. То и дело она наступала не на твердую почву, а в расселину. Проваливалась, через боль выбиралась обратно и снова падала. А рядом черная женская фигура, с лицом, закрытым вуалью — можно было бы спутать с тенью, если бы она не жила отдельной жизнью, не парила рядом, когда Мирела срывалась в пропасть.

Внезапно откуда-то раздался голос:

— Мирела! Иди сюда, тут безопасно. Иди ко мне.

— Кто там? — спросила принцесса, дрожа от холода.

— Иди ко мне, доченька! — вновь позвали ее.

— Мама! — с надрывом вскрикнула она и пошла на зов. Туман сгустился еще сильнее, она протягивала вперед руку и не могла различить кисть. — Мама! — позвала она.

— Иди ко мне, Мирела. Здесь хорошо, — опять позвали ее.

Она сделала еще шаг. Полшага.

— Мама!

— Иди скорей!

Внезапно туман чуть раздвинулся: на камнях лежала женщина.