Убывающий мир: история «невероятного» в позднем СССР

Начавшийся на Западе, шум вокруг снежного человека довольно быстро добирается до СССР. В 1955 и 1957 годах в «Известиях Всесоюзного географического общества» выходят статьи геолога, члена-корреспондента АН СССР Сергея Обручева, посвященные наблюдениям за йети в Гималаях[361]. В 1957 году опубликован русский перевод популярной книги Тенцинга Норгея «Тигр снегов», где приведено много свидетельств о встречах людей с йети («Один из носильщиков за несколько дней до этого увидел его [йети] поблизости от того места, где мы обнаружили следы весной. По его словам, йети был ростом около полутора метров, покрыт густой коричневой шерстью и передвигался на задних лапах. Голова заострена кверху, широкие скулы, мощные челюсти, которые йети угрожающе оскалил, тараща глаза в упор на носильщика, словно собирался напасть на него. Потом йети вдруг зашипел, повернулся, убежал и больше не показывался»[362]), тогда же поэт Николай Заболоцкий сочиняет стихотворение «Снежный человек», соединяющее модную загадку с характерным «атомным неврозом» пятидесятых: «Говорят, что в Гималаях где-то, / Выше храмов и монастырей, / Он живет, неведомый для света, / Первобытный выкормыш зверей. / <…> В горные упрятан катакомбы, / Он и знать не знает, что под ним / Громоздятся атомные бомбы, / Верные хозяевам своим»[363].

Впрочем, самая широкая публика узнает о проблеме снежного человека только в январе 1958 года, когда «Комсомольская правда» и «Известия» сообщают о том, что ленинградский гидролог Александр Пронин увидел йети на территории СССР, в горах Памира.

На южном склоне долины, на расстоянии примерно 500 метров, по снежнику двигалось существо необычайного облика, напоминающее человеческую фигуру, но только сильно сутулое. На белом фоне было отчетливо видно, что ноги оно расставляет широко, а руки у него не длиннее, чем у обычного человека[364].

Почти одновременно с этим вопрос о поисках снежного человека на Памире начинает обсуждаться на уровне Академии Наук. Инициатором такого обсуждения является известный историк и философ Борис Поршнев, прославившийся работами о французском феодализме, а с начала пятидесятых занявшийся антропологией. Согласно Поршневу, наблюдения снежного человека в Гималаях и на Памире свидетельствуют о продолжающемся расширении мира – в том числе в биологии; здесь Поршнев солидаризуется со взглядами бельгийского зоолога Бернара Эйвельманса: «Замечательная книга Эйвельманса “По следам неизвестных животных” <…> посвящена доказательству тезиса, что период открытия новых видов животных далеко не закончился, как многие думают, что перед познанием животного мира Земли еще открыты огромные перспективы. “Героический период зоологии”, говорит Эйвельманс, не завершен, исчерпано лишь открытие менее редких и легче наблюдаемых видов»[365]. При этом сам Поршнев предлагает совершенно иную трактовку снежного человека: в противовес популярной точке зрения на йети как на неизвестную науке обезьяну, Поршнев отстаивает идею о том, что снежный человек – это доживший до двадцатого века неандерталец («палеоантроп»)[366]. Такой взгляд следует из поршневской теории антропогенеза, согласно которой палеоантропы были падальщиками, добывавшими мозг из костей животных, убитых высшими хищниками[367]: в частности, в 1955 году Поршнев описывал неандертальцев, живших в пещере Тешик-Таш на территории Узбекистана и питавшихся трупами горных козлов, оставляемых снежными барсами. Ареал обитания барсов и горных козлов примерно совпадает с местами, где видели йети, – и Поршнев предлагает организовать научную экспедицию на Памир для поисков реликтового гоминоида (определение, призванное заменить термин «снежный человек»)[368].

Предложение Поршнева рассматривается Президиумом АН СССР при участии президента АН СССР, академика Александра Несмеянова, академиков Петра Капицы, Игоря Тамма, Сергея Христиановича и многих других ученых. В феврале 1958 года учреждена Комиссия по изучению снежного человека во главе с Сергеем Обручевым, Борисом Поршневым и директором Памирской биологической станции АН Таджикской ССР Кириллом Станюковичем, а уже в марте огромная, прекрасно экипированная экспедиция выезжает на Памир[369].