Убывающий мир: история «невероятного» в позднем СССР

Ефремов хорошо разбирался в предмете, интересовался теософией, состоял в переписке с Борисом Смирновым, а в качестве прототипа йоговского гуру, появляющегося на станицах романа (профессора Свами Витаркананды), избрал Юрия Рериха[415]. Ефремов смыкает йогу одновременно с тантрой и психоанализом («Ваша йога, или психофизиологическое совершенствование, как скажет ученый Запада, представляется мне крепким свинчиванием сознательного с подсознательным в психике человека, железным стержнем, поддерживающим крепость души и тела, могучим зарядом энергии, делающим человека способным к высоким взлетам, тяжелой борьбе, необоримой стойкости»[416]), запросто упоминает множество разных видов йоги (раджа-йога, карма-йога, бхакти-йога, лайя-йога, шакти-йога, янтра-йога, мантра-йога), а хатха-йогу называет «тщательным, требующим необычайной твердости характера и воздержанной жизни физическим самовоспитанием, которое иногда по невежеству путают с искусством восточных фокусников»[417]. Несмотря на дежурные упреки йогам в их равнодушии к судьбам мира, разошедшийся по всему СССР роман Ефремова читается как апология йоги и как страстный призыв овладеть ее секретами: «Индийская йога учит накапливать эти ресурсы [организма], но мы еще не взяли ее за образец и не приспособили к нашим нуждам»[418].

Оттепельное чувство открытия мира проницает книги Ефремова: в 1957 году он опубликовал «Туманность Андромеды», распахивающую перед читателями космос и рисующую галактическое Великое Кольцо; в «Лезвии бритвы» действие разворачивается в Африке и в Индии, на берегах Атлантического океана и в Гималайских горах, а Советский Союз кажется страной, идущей навстречу всему важному и интересному: «Ошибусь ли я, если скажу, что требования, которые ставит человеку тот общественный строй, к которому вы стремитесь в России, во многом похожи на карма-йогу?»[419]. И действительно, в середине шестидесятых интенсивность советско-индийских контактов продолжает нарастать. С 1964 года в Москве выходит журнал индийского посольства «Индия», на страницах которого публикуются различные асаны хатха-йоги. Тогда же в СССР с визитом приезжает президент Индии, философ Сарвепалли Радхакришнан[420], – на встрече в МГУ приветствовать его будет Василий Бродов. Спустя два года, в 1966-м, Бродов познакомится с Дхирендрой Брахмачари, знаменитым индийским йогом и личным наставником Индиры Ганди. Брахмачари приглашен в СССР работниками Спорткомитета СССР – он демонстрирует им элементы йоги и предлагает издать на русском языке свою книгу. Вспоминал об этой встрече и психиатр Владимир Леви: «К нам в клинику для беседы с врачами явился громадного роста красавец, закутанный лишь в тонкое белое покрывало <…> Заглатывает длинную марлю и с помощью движения брюшных мышц ворочает ею в желудке. Впечатляющее зрелище. Это тоже вариант очищения. Он, как высший йог, дал обет безбрачия. Вегетарианец»[421]. (Согласно популярной легенде, советские власти интересовались возможностью использования йоги при подготовке космонавтов, однако результатов приезд Брахмачари не принес: представители отечественной спортивной медицины во главе с профессором Серафимом Летуновым не находят в йоге ничего полезного.)

Интерес публики к йоге растет, Владимир Высоцкий в 1967 году сочиняет о йогах популярную песню («Чем славится индийская культура? / Ну, скажем, Шива – многорук, клыкаст… / Еще артиста знаем – Радж Капура / И касту йогов – странную из каст. / <…> Я знаю, что у них секретов много, / Поговорить бы с йогом тет-а-тет – / Ведь даже яд не действует на йога: / На яды у него иммунитет»[422]), и тем не менее осторожный Бродов и простоватый Евтеев-Вольский вряд ли бы сумели радикально изменить ситуацию с восприятием йоги в СССР. Однако в 1967 году из длительной индийской командировки возвращается в Москву лингвист Анатолий Зубков, четыре года преподававший русский язык в университете города Лакхнау. Сама личность Зубкова кажется чрезвычайно характерной для шестидесятых годов с их интересом ко всему земному шару и пафосом расширения горизонтов – он полиглот (владеющий двенадцатью языками), переводчик с хинди, пламенный пропагандист эсперанто, энтузиаст коротковолновой радиосвязи и активный участник Союза Советских обществ дружбы и культурной связи с зарубежными странами[423]. Зубков начал практиковать йогу в Лакхнауском институте йога-терапии и йога-культуры, пытаясь преодолеть проблемы с акклиматизацией; спустя четыре года занятий под руководством Шри Рама Кумара Шармы (ученика Свами Шивананды) и успешно сданных экзаменов он вернулся в СССР с дипломом «йога высшей квалификации»[424] и горячим желанием поделиться своими знаниями.