Участь

— Неужели? — В голосе Зонда прозвучало изумление, но он быстро сосредоточился. — Здорово! А я и правда смогу?

— Надо извлечь артефакт, — сказал я. — Вопрос заключается в том, каким образом?..

Зонд оживился.

— Понимаете, скульптура является фокальной точкой заклинания Мебиуса. Это один из тех методов, которые были утрачены в послевоенный период, но в Аликаэрнских рукописях сохранилось подробное описание. Заклинание Мебиуса буквально захватывает часть пространства, на которое воздействует, и перекручивает его на пол-оборота, выводя из фазы с реальностью. Оба конца выделенного пространства устремляются навстречу друг дружке и соединяются, образуя объемный пузырь. Естественным следствием этого акта является то, что пузырь уплывает прочь, но когда такое происходит, восстановить связь невозможно, поэтому необходимо привязать пузырь к нашей физической вселенной. Как только заклинание выполнено, обнаружить пузырь можно лишь через фокальную точку. В прошлом нам уже приходилось обнаруживать фокальные точки заклинаний Мебиуса, но сейчас впервые…

Слушая Зонда, я краем глаза наблюдал за ним. Теперь-то я понял, что он уже перешагнул двадцатилетний рубеж — он просто выглядел моложе. Но Зонд не смахивал на ученика: я предположил, что он — новоиспеченный маг, недавно вышедший из-под опеки наставника.

В целом исследователи показались мне вполне опытными и подкованными. Но хватит ли у них сил?

Черные маги не случайно внушают страх. И дело не в том, что их колдовство более могущественное, чем у их менее злобных собратьев, — суть в самих людях, которые эту магию используют. Жизнь Черного чародея сурова и жестока: это нескончаемая война за положение и власть, полная вероломных союзов и предательских интриг. Междоусобная борьба не позволяет Черным объединиться: они друг для друга опаснее, чем кто бы то ни было.

В общем, с ними лучше не связываться.

Надо упомянуть, что хотя соперничество иногда ослабляет их хватку, делает их подозрительными и смертельно опасными для окружающих. Черные маги, дожившие до совершеннолетия, являются самыми крепкими и самыми беспощадными людьми на Земле.

Белые же колдуны помимо самой магии отдают предпочтение искусству дипломатии. Те маги, которых я увидел в ресторане музея, скорее всего, попали в исследовательскую команду благодаря нужным связям. Не поймите меня превратно, политиканство Белых магов давно стало притчей во языцех, однако они подчиняются определенным правилам. А вот для Черных магов никаких правил и преград не существует.

Если Делео, Пепел и Хазад решили, что им надо прорваться к артефакту любой ценой, они не отступят.

— …но проверить данную информацию не представляется возможным, теоретически у нас нет оснований полагать, что тоннельный аспект фокальной точки с течением времени ослаб, — тараторил Зонд и осекся на полуслове. — Я вас утомил, мистер Верус?

— Нисколько. И зови меня Алекс, — сказал я. — Значит, изваяние является тайником, в котором хранится артефакт, да? И веретено судьбы спрятано за семью печатями?

Зонд замялся.

— Пожалуй.

— А где же ключ?

— Именно этим сейчас и занята наша команда. Старшие члены практически не сомневаются в том, что достаточно вложить скульптуре в руку нужный ключ. К сожалению, с изготовлением ключа возникли определенные трудности.

Я смерил Зонда взглядом.

— И сколько вы предприняли попыток?

Зонд почесал голову.

— Не могу вам ответить. Меня привлекли к проекту несколько дней назад.

— А почему, кроме тебя, здесь больше никого нет?

— Мне сказали, что я должен досконально продумать, каким образом извлечь из изваяния веретено и постоянно быть на связи.

— Ясно, — протянул я.

Короче говоря, маги блуждали в потемках. Поэтому-то Лайл и обратился ко мне — прорицатель был для исследовательской команды последней соломинкой, за которую они могли уцепиться.

Похоже, они уже перепробовали все мыслимые варианты. Мне захотелось узнать, сколько раз пробуждался первозданный громовержец — и сколько человек погибло и было покалечено, — прежде чем маги, наконец, стали благоразумно держаться подальше от изваяния.

Разумеется, они затаились в других залах музея: никто не хотел оказаться в радиусе поражения.

А если мы с Зондом станем следующими жертвами грозного первозданного?

— Ты обучался у мага-академика? — спросил я у Зонда. — Какая у тебя была специализация? Теоретическая магия?

Зонд недоуменно заморгал.

— Нет, мировая история колдовства.

— Ты можешь сказать, кого изобразил скульптор?

Зонд помолчал.

— Вам действительно интересно?

Я кивнул, и Зонд просиял.

— Ого! А вы первый, кто спросил меня об этом!

— Дай-ка я сам догадаюсь, — пробормотал я, обходя вокруг изваяния. — Получается, что команда хотела узнать, сможешь ли ты ее вскрыть. Хотя бы теоретически.