Участь Эшеров

Его можно было узнать только по золотому зубу во рту. В руке был зажат кривой посох, вырезанный из слоновой кости его прапрадедом. Посох сильно почернел от сажи, но выстоял против огня. Отец рассказывал, что этот посох передавался из поколения в поколение; он заключает в себе как гнев, так и любовь, которую его предок испытывал к девушке. Это жуткая вещь, и с ней надо обращаться аккуратно, так как в ней прячется непостижимая сила.

Мальчик высвободил посох из мертвой руки и вернулся в развалины. Вскоре после этого его поврежденный глаз затвердел и выкатился из глазницы, как серый камешек. Раны затянулись и зарубцевались. Однажды он вернулся из леса, где собирал дрова для костра, и обнаружил, что сестра играет с посохом. Ее помешательство прошло, но память сохранила только визг падающих с неба метеоритов.

Шли годы, похожие один на другой как две капли воды. Они с Лизбет редко покидали руины. Их детская обоюдная нежность перестала быть только чувством, связывающим брата и сестру, хотя Король Горы не смог сказать, когда и как все произошло.

В мае 1931 года Лизбет родила мальчика. Он единственный из ее детей появился на свет живым и доношенным. Ей было девятнадцать, а Королю Горы двадцать два. Осенью того же года Лизбет с ребенком видели на утесе неподалеку от руин. Не прошло и недели, как туда поднялся шериф и обнаружил их.

Нью мог себе представить, какое они произвели впечатление: истощенные, грязные мужчина и женщина в лохмотьях и играющий на усыпанном листьями полу младенец.

Шериф созвал городской суд, чтобы решить, что делать, а потом какие-то люди пришли забрать ребенка в детский дом.

Король Горы сказал, что едва их не убил. Он бы мог. Это было бы очень просто. Но в глубине души он понимал, что для ребенка лучше уйти. Городские чиновники пытались сманить их с горы вниз, однако ни он, ни она не ушли. Пришельцы забрали ребенка и уехали в коричневом «форде», пообещав привезти одежду и еду. Но, насколько помнил Король Горы, эти люди больше не появлялись на Бриатопе.

Но почему, думал Нью, отец предпочел осесть на горе после того, как вырос в детском доме? Не вросло ли каким-то образом в подсознание отца место его рождения? Тянуло ли его обратно потому, что он чувствовал зло, которое, как сказал Король Горы, витает над Эшерлендом? Нью вспомнил, что его мать рассказывала ему о кошмарах отца: в них он видел конец света. Было ли это своего рода мрачное воспоминание о разрушении его предком города колдунов? Наверняка этого ему не узнать никогда. Но что бы ни звало отца, теперь оно же обращается к нему, Нью, из Лоджии Эшеров. Что ждет его там, в стенах этого дома? И что случится с ним, если он осмелится там показаться?

— Нью, — сказала Рэйвен, нарушив ход мыслей мальчика. Она сидела через стул от него, держа в руках записную книжку. — Мой отец проверил рассказ старика. В День независимости тысяча девятьсот девятнадцатого года Эрик Эшер стрелял из пушек по горе Бриатоп. Падающие снаряды Король Горы называл метеоритами. Огонь разрушил дюжину хибар и убил как минимум семнадцать человек. — Она сверилась с записями, которые сделала. — В выпуске «Демократа» за десятое число есть список погибших и пропавших. Су-дружеская пара, Бен и Оркид Хартли, погибла, но их дети Элизабет и Орен так и не были найдены.

— Орен Хартли, — сказал Нью. — Так его зовут, верно?

— Думаю, да. Но проверить его рассказ про своего ребенка невозможно, разве что поговорить с кем-нибудь в приюте для сирот. Могут что-то прояснить и записи шерифа, хотя я в этом сомневаюсь.

— А вы ему верите?

Рэйвен кивнула:

— Да, верю. Зачем ему придумывать? Думаю, Орен Хартли — твой дедушка. Остальное… не знаю. Я видела те фигуры на стенах развалин, наблюдала то, что умеет Король Горы.

Но… я до сих пор не могу заставить мой разум это принять, Нью. Всегда думала, что ведьмы, колдуны и магические жезлы — это фольклор. — Она нахмурилась, глядя на посох на коленях мальчика. — Он говорил… ты похож на него. Что он имел в виду?

Нью сделал глубокий вдох, на секунду задержал дыхание, а потом медленно выдохнул. Мальчик взялся руками за посох и посмотрел в другой конец комнаты, на платный телефон.

Рэйвен увидела, что глаза мальчика ярко засверкали. На правом виске ритмично запульсировала жилка. Он сидел неподвижно, отрешившись от всего, за исключением того, на чем сконцентрировался.

Рэйвен услышала, как что-то щелкает у нее за спиной, и обернулась на звук.

Диск платного телефона вращался. Раздался металлический щелчок, и из прорези для возврата денег вывалилась монета в двадцать пять центов и покатилась по полу.

Нью направил внимание на другое. Белая керамическая пепельница на столе рядом с дверью подпрыгнула и со стуком вернулась на место. Поднялись, хлопая страницами, журналы. Корзина с мусором, балансируя на ободке, закрутилась как волчок. По комнате, налетая друг на друга, запрыгали стулья. Эта демонстрация телекинеза продолжалась более минуты, а потом предметы снова замерли. Нью спокойно посмотрел на Рэйвен.

Ее лицо посерело.

— О! — тихо сказала она.