Участковая, плутовка и девушка-генерал

– Как раз последнее твое пожелание, дерзкая русская бестия, исполнить никак не получится, – придав высокомерной физиономии удручённое выражение, заносчивый, чопорный лорд выглядел тем не менее несказанно довольным, – почему? Ну, во-первых, вначале вас будут жестоко, немилосердно пытать, пока вы нам доподлинно не расскажете: кто ещё знает про наше «сверхзасекреченное» убежище? – внезапно мистер Джонсон осекся, а следом, неприятно сморщившись, зачем-то добавил: – По крайней мере, так распорядилась наша главная, капитан морской пехоты ВМС США…

Он хотел прибавить оправдательное выражение, поднимающее его гораздо большую значимость, типа «я придерживаюсь точно такого же мнения»; но его оборвала вторая красавица, не менее пылкая и, так или иначе, возвратившая себе душевное равновесие.

– А где белокурая «тварь» сама?! – Шарагина высказывала вполне очевидное мнение; одновременно она попыталась пошевелиться, но крепко сковавшие толстые путы позволили лишь ненамного сдвинуться с холодного, невзрачного места. – Или что, настолько считает себе чересчур благородной, что поручает всю самую грязную работу наиболее мелким, зато угодливо-послушным вассалам?

Словесный укол был сделан мастерски и чётко достиг предназначенной цели, кичливой и спесивой, амбициозной и своенравной. Реагируя на явное зловредное оскорбление, британский разведчик состроил презрительную гримасу, приблизился к дерзкой, бесстрашной особе и грубым, офицерским ботинком пнул её прямо по красивому, неотразимому личику (очевидно, чванливая аристократичность являлась у него простой, повседневной маской, неплохо маскировавшей подлинную натуру, подлую и пакостную, дрянную и скотскую; сам же «сэр» Джонсон не гнушался никакими подлыми, не принятыми в нормальном обществе, методами). От мощного удара, нанесённого, как известно, по привлекательной, миловидной мордашке, не отличавшейся большими размерами, у Владиславы тут же лопнула нежная скуловая кожа, а из образовавшейся раны неспешно заструилась багряно-алая кровь, что в свою очередь предотвратило дальнейшее образование неприглядной, едва ли не отвратительной гематомы; впрочем, несмотря на безотчётно брызнувшие слёзы, выдержала она грубую зуботычину очень достойно – не показала ни охватившего страха, ни как же невыносимо ей было больно; напротив (непременно надо отдать ей должное!) она собрала всю дюжую волю, что называется, в единый кулак и, не желая показаться какой-то презренной трусихой, злобно плюнула в сторону английского выродка и попала ему не куда-либо, а напрямую в вельможное, пренебрежительное лицо. Жутко, страшно, чудовищно окровавленная (еще с того злосчастного момента, когда самозабвенно убивалась по дорогому, доброму сослуживцу, рано почившему и предательски убиенному), она выглядела ужасно, грозно, да и просто зловеще. Вероятно, именно поэтому, да разве ещё потому, что не смог выдержать взора отважного, но и сплошь презирающего, перепуганный специальный агент моментально схватился за личное стрелковое оружие, а именно штатный семнадцати-зарядный пистолет L131A1; его он поднес вплотную к черноволосой голове связанной русской пленницы, в настоящей момент не представляющей никакой конкретной опасности, зато какой-то незримой, непередаваемой энергетикой заставляющей опытного офицера тревожно напрячься и легонько подрагивать. Лихорадочно дрожа и обильно брызгая самопроизвольными «бешенными слюнями», высокородный сноб стал угрожать Владиславе немедленным выстрелом:

– Молчать, противная российская «сучка»! Я уже давно намереваюсь тебя, «поганая стерва», прикончить, еще с того самого момента, когда ты, стоя возле «вашего», – предполагалось «неждановского», – полуразрушенного здания, стала строить конкретизированные догадки и пытаться направить ваше полицейское расследование по верному направлению. Как же я тогда убеждал Урсулу, что тебя необходимо убить нормальным, испытанным способом, – взять да и пустить снайперскую пулю в твой бесстыжий, но слишком любознательный глазик; но ей потребовалось насладиться феерическим, театральным эффектом и натравить на тебя экспериментальных животных – и злобных, и кровожадных, и безудержных крыс. Что в печальном итоге случилось? Я как будто бы всё предвидел: мы и тебя, везучая «тварь», своевременно, благоразумно не истребили, а ещё и лишись доброй тысячи высокоорганизованных злобных зубастиков, и сами оказались в сложнейшей ситуации, если пока и не провальной, то к печальному завершению близкой. Что-то я слишком, чрезмерно разговорился? Пора заканчивать: ненавистная русская, тебя уже, в конце концов, убивать!

– Будь ты проклят, поганый английский «ублюдок»! – ожесточённо крикнула ему Владислава прямо в омерзительно лицо (не потому, что оно было какое-то некрасивое, а потому, конечно же, что она ненавидела его всей своей огромной, бескрайней, российской душой), и ещё раз остервенело плюнула обильной кровавой слюной.