Участковая, плутовка и девушка-генерал

Выбравшись из-под кровати, он вернул недавно снятую тапочку на прежнее место, то бишь надел ее на правую ногу, после чего, подхватив взволнованную дочку за худую, маленькую ручонку, решительной походкой повел ее к выходу. Не зажигая электрический свет (в широкие окошки светила полная луна и внутри всё было предельно, отчетливо видно), глава небольшого семейства осторожно приоткрыл деревянную створку, плотно встававшую в прихлопе, подогнанном аккурат по нулевому размеру, задумчиво огляделся по сторонам, ничего опасного не увидел, позволил девятилетней малютке выйти, затем проследовал сам, а в окончании предпринятых нехитрых мероприятий непроизвольно задвинул тугую дверную преграду обратно. Далее, они пошли по недлинному коридору, от ближнего конца и до дальнего края не превышавшему пяти с половиной метров. Внезапно! Растревоженная Маша снова вцепилась в широкую ладонь двумя миниатюрными ручками и заговорщицким тоном спросила:

– Папа, а ты не чувствуешь, будто бы в доме противно пахнет «какашками»? Мне кажется, что внутри распространяется неприятный, просто отвратительный, запах – ты ничего случайно не чуешь?

– Похоже на правду, – пришла пора озаботиться в том числе и намного более взрослому человеку; не зная точного объяснения, он решил изменить первоначальным планам (осуществить недалёкую прогулку в абсолютной тишине и еле-еле видимой темноте), вследствие чего пошел к белёсому выключателю, установленному между ванной и туалетной комнатой и расположенному напротив фигурной лестницы, соединявшей в добротном жилище нижнюю площадку с расположенной сверху.

Он как раз пускал в просторные помещения электричество, когда снизу, с широкого пространства первого этажа, послышалось многоголосое шипение, неприятно холодившее горячую кровь и заставлявшее неосознанно и трепетно вздрагивать. В тот же самый миг, едва лишь япкий свет озарил близ расположенное пространство и спустился книзу, освещая паркетное половое покрытие, изумленным взглядам маленькой, девятилетней красавицы и рослого, могучего исполина предстало крайне необычайное зрелище, необъяснимое и никем из них когда бы то ни было в прошлом не виданное: по всему нижерасположенному пространству кишмя кишели неисчислимые гады, а передние из них начинали активно вползать по витой деревянной лестнице, лакированной и красочно разукрашенной.

– Что это, папа? – перетрусившей девчушке нет бы кричать… так, нет же, единственное, что она смогла из пересохшего горла выдавить и промолвить мгновенно осипшим голосом, оказалось незатейливым, простым и самым обыкновенным вопросом.

– Не знаю, Машуля, – опешивший глава семейства настолько казался удрученным и озабоченным, насколько даже не представлял, что же в столь сложной, поистине непредсказуемой, ситуации надлежало перепуганной дочурке ответить, – подобного столпотворения дьявольских прихвостней я ранее никогда не видел; и чем в сложившейся ситуации оно бы могло объясняться – в моем взволнованном понимании никак не укладывается.

В то же самое время, пока ошарашенные отец и дочь пытались сообразить, что же в их респектабельном доме, обычно радушном и исключительно доброжелательном, необъяснимого сейчас происходит, наиболее проворные гадюки достигли середины пролета и, как очумелые, устремлялись всё выше и выше, двигаясь вперед с легко объяснимой целью – напасть на беспечных людишек, стоящих на небольшом возвышении и незначительно от них удаленных. Непременно требовалось что-то срочно предпринимать, точнее, скорее спасаться. Озадаченный всецело оправданной мыслью, мужчина подхватил остолбеневшую дочку на мощные руки и машинально, не находя рационального объяснения, по-быстрому помчался в детскую комнату; однако… внутри его поджидала совсем нешуточная опасность, гораздо большая, если не полностью роковая: по гладкому полу ползало не менее сотни болотных гадин, готовых к отчаянной и беспощадной атаке.

Немного отвлекаясь, наверное, стоит заметить, что, уходя из детской комнаты, малолетняя Мария неплотно прикрыла входную дверцу; в результате ею была допущена непростительная ошибка, открывшая беспрепятственный доступ первым отрядам лесного ядовитого воинства и позволившая им протиснуться в пределы игрального, спального помещения, чтобы организовать внутри внезапную, непредсказуемо лихую, засаду. Таким образом, два неосторожных обитателя элитного сельского дома очутились, что называется, меж двух огней – когда и спереди и сзади у них шипели неисчислимые враги, неумолимые и беспощадные, непревзойденно опасные и облечённые непередаваемо немыслимой силой.