Участник Великого Сибирского Ледяного похода. Биографические записки (СИ)

Подполковник вздыхал и продолжал: поглядим, дескать, что во-вторых. Они якобы борются за рабочих, а что сделали с рабочими Ижевска и Воткинска? Заработки понизили, безработицу развели. Были у рабочих огороды подспорьем, так запретили с них овощ продавать. И рабочие восстали, ушли за Каму и семьи на подводах увезли, воюют с красными непримиримо севернее нас под началом нашего Верховного. Ижевская бригада, Воткинская дивизия – лучшие у нас.

Вы думаете, говорил подполковник мобилизованным, я вас агитирую из-за своего интереса? Я, мол, богатый и потому хочу, чтобы красных разбили? Нет у меня клочка земли, и, если победим, буду жить на пенсию. Вот и вся моя надежда.

Голос у него был звучный, с сипотцой. Вы, говорил пожилой офицер, с умом думайте о себе. Не победим – что вас ждёт? Будете батраками на земле государства. Вот и надо воевать, пока не поздно.

Солдаты слушали молча, никто не возражал, но не чувствовалось, что подполковнику верят. «Знайте, ребятушки, – напутствовал он их, – что вы воюете не за веру, царя и отечество, не за великую и неделимую, а за ваш кусок земли и собранное зерно, за то, чтобы ваш хлеб был вашим!»

Когда ему требовалось отправиться к начальству, ординарец седлал спокойную низкорослую лошадь. Рассказал добровольцам, что три года служил с ним на турецком фронте. Командир-де такой, что солдатам друг. Всегда добивается, чтобы снабжали получше, чтобы интенданты не так воровали. Если бы, мол, нынче новобранцы ему верили, много пользы было бы.

Подполковник выходил к залёгшей цепи, шёл вдоль неё, слегка пригибаясь, подбадривал новобранцев, пули посвистывали. Рогов решался ему крикнуть: «Да лягте же вы!» Тот иногда опустится на снег, иногда нет. Как-то сказал: дом у него в Казани, где сейчас красные. Жена и дочь в Москве, там муж дочери служит красным. Если белые проиграют, родные не примут его. «И куда мне старику?» Он погиб в цепи от пули при очередной атаке красных.

Переход в наступление

Весной 1919 года белые перешли в наступление, к Оренбургу двигались 1-й, 2-й казачьи корпуса и IV армейский корпус под командованием Бакича. 2-я стрелковая дивизия, где в 5-м Сызранском полку служил Алексей, была в составе корпуса. Красные откатывались. В иные дни они пытались остановить наступавших, тогда батареи белых открывали огонь, снарядов теперь было достаточно.

Командовать ротой, в которой был Алексей, прислали тощего стремительного поручика, солдаты «меж собой» называли его аристократом: говорили, что он из родовой знати и что чин имел повыше поручика, но был понижен за грубость высокому начальству. Ел он вместе с солдатами: когда в избе, то сажал их с собой за стол, когда в поле – садился с ними у костра. Манера говорить у него была странная: стоило его о чём-то спросить, он с раздражением, морщась, резко выкрикивал: «А?» Думали, он плохо слышит – может быть, из-за контузии, однако выяснилось, что слух у него нормальный. Приказ «в атаку!» он выкрикивал с гримасой, о которой Рогов шепнул Алексею: «Будто запах г… ему в ноздри ударил». Вперёд поручик бросался впереди солдат.

Однажды рота вошла в деревню, из которой красные, было видно, ретировались по дороге после артобстрела. Рота потянулась цепочкой вдоль длинного сарая, первыми двигались разведчики, потом поручик. Вдруг разведчик, глянув за угол сарая, кинулся назад: «Там красные! Много!» Поручик страшно гаркнул: «А-а?!», бросился за сарай с винтовкой наперевес, все услышали его команду: «В атаку!» Солдаты, также и Алексей, кинулись за ним, увидели помчавшихся прочь врассыпную красных. Оказалось, не все они ушли из деревни, за сараем притаилось не менее полуроты. Артобстрел они пережили, а голос поручика и сам он, понёсшийся на них с винтовкой, вызвал необъяснимую панику.

Мой отец рассказывал мне: никогда, мол, не забуду – мчащиеся по полю солдаты неприятеля, догоняющий их наш поручик, а за ним мы в старании не отстать.

Пушки белых выпустили несколько снарядов шрапнели, они взорвались впереди над красными, рота встала. К вечеру взяли группу пленных, один из них, коренастый, бывалый по виду, сказал: «Покажите вашего горластого офицера!» Поручик в это время в натопленной избе брился, раздевшись по пояс, отдав гимнастёрку и нижнюю рубаху постирать. Пленный вошёл, смотрит. Его спросили: увидел, дескать? Он в ответ: «Худющий, глядеть не на что» – «А что же вы рванули, сломя голову?» – «И у меня тот же самый вопрос».

Встреча с единоплеменником

Нередко пушкам белых отвечали пушки красных; после того как артиллерия умолкала, они продолжали держаться в населённом пункте. Тогда белые, в их числе Алексей, атаковали цепью. Когда до красных оставалось шагов сто, те отступали.