Участник Великого Сибирского Ледяного похода. Биографические записки

Однажды рота вошла в деревню, из которой красные, было видно, ретировались по дороге после артобстрела. Рота потянулась цепочкой вдоль длинного сарая, первыми двигались разведчики, потом поручик. Вдруг разведчик, глянув за угол сарая, кинулся назад: «Там красные! Много!» Поручик страшно гаркнул: «А-а?!», бросился за сарай с винтовкой наперевес, все услышали его команду: «В атаку!» Солдаты, также и Алексей, кинулись за ним, увидели помчавшихся прочь врассыпную красных. Оказалось, не все они ушли из деревни, за сараем притаилось не менее полуроты. Артобстрел они пережили, а голос поручика и сам он, понёсшийся на них с винтовкой, вызвал необъяснимую панику.

Мой отец рассказывал мне: никогда, мол, не забуду – мчащиеся по полю солдаты неприятеля, догоняющий их наш поручик, а за ним мы в старании не отстать.

Пушки белых выпустили несколько снарядов шрапнели, они взорвались впереди над красными, рота встала. К вечеру взяли группу пленных, один из них, коренастый, бывалый по виду, сказал: «Покажите вашего горластого офицера!» Поручик в это время в натопленной избе брился, раздевшись по пояс, отдав гимнастёрку и нижнюю рубаху постирать. Пленный вошёл, смотрит. Его спросили: увидел, дескать? Он в ответ: «Худющий, глядеть не на что» – «А что же вы рванули, сломя голову?» – «И у меня тот же самый вопрос».

Встреча с единоплеменником

Нередко пушкам белых отвечали пушки красных; после того как артиллерия умолкала, они продолжали держаться в населённом пункте. Тогда белые, в их числе Алексей, атаковали цепью. Когда до красных оставалось шагов сто, те отступали.

Части белых, наступавшие севернее IV-го армейского корпуса, в начале апреля взяли Стерлитамак, а корпус перерезал тракт Стерлитамак – Оренбург и двинулся по тракту и вдоль него к Оренбургу. Была сильная распутица, просёлки так раскисли, что солдаты шли «целиной». Ботинки у Алексея, как и у большинства стрелков, разваливались, обмотки у всех были насквозь мокрые. Солдаты на марше пели:

Пошёл купаться Уверлей,
Оставив дома Доротею.
На помощь пару, пару
Пузырей-рей-рей
Берёт он, плавать не умея…

Когда проходили через один из посёлков, было объявлено, что тут привал. Алексей и другие стрелки вошли во двор с основательными хозяйственными постройками, у каменного дома увидели дюжего справно одетого поселянина. Поручик спросил его, какой скот он может продать. «Имею продать вол», – ответил хозяин, по чьей речи стало ясно, что он немец. В то время многие немцы, жившие в России, особенно сельские, по-русски говорили плоховато. Солдаты, улыбаясь, окликнули Алексея: «Лёнька! Твой соплеменник!»

Немец оглядел моего отца, спросил, откуда он и «из кого». Отец сказал: он из Кузнецка, там у его матери булочная. Поселянин поинтересовался, где булочная находится. Оказалось, он бывал в Кузнецке. Алексей подробно ответил. Немец усмехнулся, явно не поверив, что стоящий перед ним солдатик-мальчишка в дырявой обуви, в шинелишке с заляпанными грязью полами, – сын хозяйки булочной.

Поселянин вывел из хлева вола, с размаху ударил его кувалдой по лбу – вол рухнул на колени, повалился на бок. Хозяин огромным ножом перерезал ему горло, принялся свежевать, несколько солдат взялись помогать ему.

Алексей и другие направились в дом, где хозяйка дала им хлеба с молоком. Спустя некоторое время вошёл со двора хозяин и заметил, что мой отец с вожделением смотрит на пару крепких кожаных ботинок в углу. Немец взял их и унёс в другую комнату.

Когда солдаты выходили из дома, хозяин подал Алексею знак задержаться и тихо сказал ему: «Что тебе надо искать на этой война?» Алексей ответил, что хочет жить в стране, где будут закон и порядок. Если мы не победим красных, продолжил он, они отнимут у вас дом, лошадей, коров, землю. Немец возмутился: «Ты малчышка такой говорить!» Он принёс бумагу с гербом, с печатью, в которой было записано его право на собственность. Мой отец ему напомнил, что бумага получена при царе, а царя-то нет и красные на герб и печать просто плюнут. На это немец упрямо заявил: он ничего не украл, всё то, что у него есть, он получил по наследству и честно заработал сам, «а это любой власть должен уважать».

Солдаты наелись варёного мяса; то, что не было сварено, унесли с собой в заплечных мешках, голову вола и мослы увезли в телеге.

Через разлившийся Салмыш

В середине апреля 2-я стрелковая дивизия в составе IV-го армейского корпуса подошла к речке Салмыш, которая протекала с севера на юг до впадения в Сакмару, а сейчас разлилась, превратившись в широкий бурный поток. IV-й армейский корпус должен был переправиться через Салмыш, нанести неприятелю удар севернее Оренбурга в западном направлении. 2-й стрелковой дивизии предстояло западнее города повернуть к югу и охватить оборонявшую Оренбург группировку красных.