Участок

– Вы, Суриков, сказали, что утопили бы участкового. За что? – неожиданно спросил Кравцов.

– За то же, что и тебя утопил бы. Много о себе думаете. Власть, ё!

– Но ведь власть. Или так скажем – обеспечение правопорядка.

– Он в самом бы себе порядок сперва навел! Пил, как последний, от жены за Клавдией-Анжелой ухлестывал! Все видели!

– За Клавдией и Анжелой? – не вполне расслышал Кравцов. – За обеими сразу, что ли? Они кто?

– Не они, а она. По паспорту Анжела, а крестили Клавдией. Вот она и просит, чтобы Клавдией называли. А ее и так, и так. Продавщица она.

– Ясно. А жена Кублакова ревновала?

– Конечно, ревновала – сковородкой по лбу!

– Это опасно. Убить можно.

Суриков глянул на Кравцова настороженно.

– Ты на что намекаешь? Все, я тебе ничего не говорил!

Неожиданно явились Мурзин и Куропатов. Причем трезвые. Мурзин держал речь, а Куропатов соглашался.

– Мы в общественном смысле, – сказал Мурзин. – То есть от лица общественности хотим на поруки взять. Правильно, Михаил?

Куропатов кивнул.

– Очень жаль, не получится, – сказал Кравцов. – Нет теперь такой формы. Да и раньше была только за мелкие нарушения.

– А у него разве не мелкое? – удивился Мурзин. – Никого не убил, не ограбил. Не украл даже. Правильно, Михаил?

Куропатов кивнул.

– Нет, мы понимаем. Надо осторожно с женщинами, – сказал Мурзин. – Но у нас ведь русский национальный характер! Мы если работать начинаем, нам же удержу просто нет. Правда ведь, Михаил?

Куропатов кивнул.

– А если уж что другое... Тоже помалу не получается, – с сожалением сказал Мурзин. – Но мы будем учиться. По чуть-чуть. Это даже Минздрав не запрещает. Сам в городе видел рекламу, а под ней подпись: «Чрезмерное употребление вредит». Чрезмерное! А если по чуть-чуть – получается, не вредит! Видел, Михаил, рекламу?

Куропатов кивнул.

– Смотря что считать по чуть-чуть, – со знанием дела сказал Кравцов. – Кому-то и литра зараз мало.

Куропатов вдруг встрепенулся.

– Это верно! – сказал он. – Вот, например, я...

Но тут Мурзин дернул его за руку, и он умолк.

– Без толку, ребята! – подал голос Суриков. – Его из города за это прогнали: не понимает человек жизни!

И друзья, потоптавшись, ушли.

А вскоре пришла Наталья. Она посмотрела на мужа с жалостью, а тот отвернулся, наказывая ее невниманием за предательство.

– Покормить можно? – спросила Наталья.

– Конечно, – разрешил Кравцов.

Наталья выложила на стол вареную курицу, помидоры, огурцы, хлеб. Нерешительно достала бутылку с мутноватой жидкостью и вопросительно глянула на Кравцова. Тот мысленно рассудил: что ж, время позднее, скоро спать, почему не облегчить участь человека? И кивнул. Наталья поставила бутылку на стол. Стук донышка был очень легким и тихим, но Суриков сверхъестественным образом услышал и сразу понял значение этого стука.

– Ладно, – сказал он, резко повернувшись, – не подыхать же с голоду!

Кравцов перемкнул ему наручники вперед, он сел за стол, жадно выпил стаканчик, налитый ему сердобольной рукой Натальи, и принялся закусывать.

– Вы бы тоже, – предложила Кравцову Наталья.

– Спасибо, я ел.

– А рюмочку?

– Не пью.

– Товарищ милиционер, – сказала Наталья, – отпустите его. Если хотите, я письменную гарантию напишу, что он будет себя нормально вести. Да, Вась?

Суриков промолчал.

– Я ведь сама виновата! – созналась Наталья. – Человек с похмелья мучается, а я жадобничаю, не даю ему. Это любой из себя выйдет! Нет, он пить не будет теперь, он теперь наученный, да, Вась?

– Уйди, не унижайся тут! – ответил гордый Василий. И Наталья вдруг вспыхнула:

– Уйди? А кто детей кормить будет? Сядешь в тюрьму на все готовое, а я тут загибайся? Тогда уж лучше меня в тюрьму! Хоть отдохну там! А он пусть с детьми и по хозяйству мучается! И я посмотрю, кому хуже будет!

– Поймите, беда ведь случится! – попытался объяснить Кравцов. – Еще хуже вашим детям будет, если он спьяну вас убьет или изувечит! Он сейчас оскорбленный весь из себя! А видели вы его, извините за выражение, лицо, когда он вас душил? С такими лицами и убивают, а потом говорят: нечаянно! А это что? – показал Кравцов на ссадину, которую Наталья замазала зеленкой. – От такого удара на тот свет отправиться можно!

– Ой уж, на тот свет! – не согласилась Наталья. – Я сама ударилась, между прочим. Он меня уговаривал, руками махал, само собой, а я повернулась неудачно... Отпустите, Павел Сергеич...